Пески Офира (СИ)

— Мы понижаем цену из-за собственной жадности, — распалялся все больше чародей. — Столько учеников ежегодно набираются в академию, что настоящим талантам уделяется слишком мало времени. Взять хотя бы госпожу Меригольд, закончившую свое обучение в очень юном возрасте. Ее нога никогда не переступала порога Аретузы ради знаний. Гораздо приятнее заниматься связями и проталкивать себя в королевском совете через одно место.

Искандер понимающе хмыкнул, однако ничего не ответил.

— Значит, через одно место, — тихо, однако очень отчетливо повторил Геральт.

Он не смог удержать себя от язвительного замечания:

— То, что Истредд из Аэд Гинваэля пытается донести таким элегантным образом. Я объясню в двух простых словах. Как и следует ведьмаку, умеющему пользоваться исключительно примитивными заклинаниями. Кажется мне, что Истредда из Аэд Гинваэля больше раздражает молодое поколение, которое обучается магии очень быстро. Это сводит на нет все его собственные мученические усилия. Истредд из Аэд Гинваэля не хочет признавать, что прогресс не стоит на месте и подталкивает его не в одно конкретное место, а прямо в жопу.

Его последняя фраза явно повеселила Искандера.

— Как заговорил-то, а? — тотчас вспыхнул чародей. — Ты — осел, который смотрит в пруд и думает, что видит звёзды. Я знаю, кто вбил тебе эти мысли в голову. Ты цитируешь одну знакомую мне чародейку. Впрочем, она хорошо знакома и тебе.

Офирец быстро перевел свой взгляд с Истредда на Геральта.

— Я вижу, вы давно знаете друг друга.

Ведьмак хмыкнул и отхлебнул немного травяного настоя из кувшина. Последнее время воспоминания о чародейке всегда пробуждали в нем жгучую потребность выпить. На лице Истредда появилось саркастическое выражение.

— К несчастью, нас представила одна особа. Если так можно выразиться.

— Баба, — холодно усмехнулся Искандер. — Все проблемы нордлингов из-за баб. Вы уделяете им слишком много внимания. Вот почему система гаремов более эффективна. Это не только приумножает шансы на появление наследника, но и не позволяет одной бабе иметь всю власть.

— И я опять с тобой соглашусь, великий визирь. На этот раз абсолютно полностью, — довольно подытожил Истредд.

— Не понимаю, что заставляет вас концентрироваться на одной бабе. Даже самый простой купец в Офире может позволить себе хотя бы пару наложниц. А чтобы знатный вельможа делил свою жену или любовницу с кем-то.

На этот раз Геральт не захотел вступать в разговор.

— Если бы знал, чем окончится эта история. Поверь мне, я бы хорошенько подумал, стоит ли игра свеч, — признался чародей.

— Неудивительно. Ваши яйца в ее руках. Так чего же вы хотели?

Истредд коротко рассмеялся. Однако его серые глаза сделались ещё более печальными. Он едва ли с ненавистью глянул на ведьмака.

— Я уехал за тридевять земель на раскопки, чтобы быть подальше от этой парочки. И вот тебе, на, пожалуйста. Тут ошивается этот хрен.

Геральт снова промолчал.

— Ты выбрал совершенно правильное место. Когда увидишь, какими могут быть офирские женщины, то расстанешься со всеми своими предрассудками, — Искандер повернулся к Геральту. — Однако меня удивляет, что твоим соперником стал именно ведьмак. Не скажу, что сильно разбираюсь в ведьмаках, однако знаю, что их пичкают специальными зельями, чтобы подавить эмоции.

И Истредд, и Искандер пристально посмотрели на хранившего молчание Геральта.

— А не пошли бы вы нахрен, — коротко ответил Геральт и поднялся.

— Ну вот оно! — не без иронии отозвался Истредд. — А я все думал, когда ты слиняешь. Не удивляйся, Искандер-хан. Это обычное состояние для ведьмака. Показать хрен, а потом слинять в кусты.

Ведьмак уже успел удалиться от костра и поэтому не услышал, что ответил ему великий визирь. Впрочем, сейчас это едва его занимало.

Геральт вернулся в комнату, которую ему отвел вездесущий помощник великого визиря. Открыл небольшой сундучок с эликсирами и маслами. Конечно, не чета тому, которым он пользовался раньше. Однако в Офире вечно приходилось довольствоваться малым.

Ведьмак достал из сундучка несколько склянок и переложил их в поясную сумку. Один эликсир, Ласточку, выпил до дна. Затем аккуратно смазал маслом серебряный меч и приставил его к стенке. Проверил крепления всех ремней и застежек на своих доспехах. Отошел к низкому топчанчику, уселся на него, поджав под себя ноги, и медленно погрузился в медитацию.

Ослепительное офирское солнце смотрело на него сквозь нагретый и дрожащий воздух. Жадно протягивало к нему свои лучи. Искажало все пространство вокруг.

На грани какого-то безумия и невероятного физического истощения, которое давно бы свалило менее подготовленного человека, он внезапно увидел на песке следы. Четкие отпечатки ног на поверхности золотого моря. Вереница следов изгибалась меж высоких дюн и уходила куда-то в тонкую линию горизонта.