Песнь Давида

– Ладно. Если хочешь ее оставить, я не против. Она вернется в четверг, если ты вдруг решишь с ней поговорить о том, чтобы немного оживить ее выступления. Ну, знаешь, предложить ей хотя бы танцевать с открытыми глазами.

Морган снова рассмеялся.

– Морган?

– Да, босс?

– Иди домой.

– Ч-что? – его смешки быстро оборвались.

– Я помогу Винсу на баре. Иди домой.

Он снял полотенце для рук, которое всегда вешал на плечо, и нервно вытер ладони.

– Но… – попытался он возразить.

– Ты считаешь забавным издеваться над слепой девушкой. Это меня беспокоит, Морган. Заставляет задуматься о том, какого человека я нанял управлять моим баром. Видишь ли, я ненавижу две вещи. – Я поднял большой и указательный пальцы, перечисляя: – Задир и стерв. Я не знал, что ты задира, Морган. Так что, пожалуйста, не включай сейчас стерву, иначе у меня будут две причины тебя уволить. Иди домой. И если захочешь вернуться, переосмысли свое чувство юмора. Все ясно?

Мой голос оставался спокойным, поза расслабленной, но я не сводил глаз со своего бармена и наблюдал, как он опускает взгляд и смущенно переминается с ноги на ногу, будто ждет, что я передумаю. Когда я ничего не сказал, Морган швырнул полотенце в сторону и потянулся к бумажнику и ключам, которые прятал под барной стойкой.

– Я гожусь тебе в отцы, Таг. Твой старик был моим лучшим другом. Тебе следовало бы относиться ко мне с большим уважением, – проворчал Морган уже без всяких шуток.

– Тебе придется заслужить его. Суть в том, что ты мне не отец, не лучший друг и я ни черта тебе не должен. Можешь вернуться завтра, если тебе хватит мужества измениться. Если не появишься, я все пойму и начну искать тебе замену.

Он снова начал было спорить, но затем одумался и закрыл рот. Поджав губы ниточкой, сжав челюсти и кулаки, он вышел из-за барной стойки и резко толкнул дверь плечом, чуть не сбив с ног Амелию, которая как раз заходила в бар. Морган выругался и оглянулся на меня, прежде чем скрыться в ночи.

– Простите, – выдохнула Амелия.

Ее трость упала на пол, и на нее обернулись любопытные посетители. Амелия ненадолго замешкалась, но затем присела, чтобы нащупать пальцами трость, и грациозно поднялась. Ее щеки слегка порозовели, и мне стало любопытно, чувствует ли она на себе взгляды присутствующих. Амелия медленно пошла вперед, прокладывая тростью дорогу к бару. Я запоздало вспомнил, что сегодня работаю, и спешно обошел стойку, снимая куртку и закатывая рукава. Амелия села на стул и терпеливо ждала, когда к ней подойдут. Интересно, что она делала, когда люди ее игнорировали?

– Амелия, чем могу помочь?

– Давид? – спросила она, удивленно поднимая голову.

– Впечатляюще. Ты хорошо разбираешься в голосах.

– Спасибо. Э-э, а где Морган? Сегодня ты за баром?

Она сидела очень ровно, не сутулясь и не ерзая на сиденья, как большинство людей. Даже не облокачивалась на бар, словно боялась что-то перевернуть или вторгнуться в чье-то личное пространство. Амелия не могла знать, что единственные люди за баром сидели в другом конце, попивая пиво и наблюдая за игрой «Тоттенхэм Хотспур»[3] по телевизору.

– Да, я его заменяю, – я не вдавался в подробности. – Тебе что-нибудь налить?

Амелия закусила губу и покачала головой:

– Нет, я не пью. Я и так слепая, а алкоголь притупляет мои оставшиеся чувства. Вместо того чтобы расслаблять, он пугает меня до чертиков. – Она пожала плечами: – Наверное, я говорю как маленький ребенок.

– Нет, я понимаю. Я тоже не пью.

Она с сомнением вскинула брови:

– Но ты работаешь в баре.

– Я никогда не мог делать что-то умеренно. Видишь ли, я не пью – я напиваюсь. Со мной либо все, либо ничего, так было всегда. И раз уж я не могу все, придется смириться с ничем, – произнес я непринужденным тоном, гадая, с чего вдруг мне захотелось разубедить ее. Затем плавно сменил тему: – Может, налить тебе чего-нибудь другого? Лимонад, воду, чего-то безалкогольного?

– Диетическую колу, пожалуйста.

Я сразу же взялся за дело, и через пару секунд на подстаканнике перед ней появилась кола.

– Диетическая кола прямо по курсу.

Амелия улыбнулась и поблагодарила меня. Осторожно вытянув руку, нащупала пальцами прохладный стакан и подвинула его к себе. Затем склонилась над ним, будто принюхивалась, и замерла над своим напитком. Ее нос находился так близко к шипучей коле, что погрузился бы в нее, опустись она на сантиметр ниже.

– Что-то не так? – спросил я.

Амелия резко выпрямилась и потерла нос правой рукой, по-прежнему держа стакан левой.

– Нет, мне, э-э, нравится, как она шипит и брызгает на мою кожу. Я не знала, что ты все еще смотришь на меня.

В ее голосе появились стальные нотки, по которым я сразу же понял, что она не любит, когда на нее пялятся.

– Тогда займусь своими делами, – я улыбнулся; мне понравился ее дерзкий ответ.

– Э-э, Давид… – ее голос поднялся на пару октав, – на самом деле я просто пришла за чеком. Ты не мог бы его принести?

– Конечно, только дай мне минуту. Я не буду смотреть, если ты захочешь еще немного насладиться пузырьками.