Песнь для Арбонны. Последний свет Солнца

Она слышала, как внизу шумит в темноте река. Сегодня на острове Барбентайн холодно; Розала поплотнее закуталась в шерстяной халат, который ей дали. Однако свежий воздух вернул ей силы и ясную, обнадеживающую уверенность, что, добравшись сюда, она сделала для Кадара все, что могла. Следующие ходы в более крупной игре делать предстояло уже не ей. Масштаб ее собственной жизни внезапно сильно уменьшился, сосредоточился на ударах сердца. Она почувствовала непреодолимое желание — и чуть не рассмеялась над собой — вернуться обратно и еще раз посмотреть, как он спит. Странно, как быстро, как полно в мир человека может снова войти любовь.

Последним человеком, которого она любила, был ее отец, а он погиб у Иерсенского моста почти два года назад. Ее мать ушла раньше него, в год последней эпидемии чумы. Ее брат Фальк не вызывал у нее горячих чувств, как и она у него, Розала это знала. Он не станет во главе погони, чтобы вернуть ее обратно, но и не сделает ничего, чтобы помешать им. Он хорошо управлял Савариком, и она уважала его за это. Земли Савариков теперь были совсем беззащитны, открыты для набегов из Валенсы из-за новой границы по реке Иерсен. Если этот договор когда-нибудь потеряет силу, они станут еще более беззащитными, чем теперь.

Он потеряет силу, сказал сестре Фальк в прошлом году, в тот редкий момент, когда они оба оказались в Кортиле. Такие перемирия всегда заканчиваются, но земли, которые были отданы надолго, вероятно, будут потеряны навсегда. Он говорил об этом тихо, только ей одной. Открытая критика не в обычае осторожного Фалька де Саварика, пусть и могущественного сеньора, при новом короле на троне. Их отец громко выражал бы свое неодобрение, Розала это знала, невзирая ни на какие последствия.

Как Блэз де Гарсенк перед тем, как уехал в первый раз, потом снова, через год, после того, как ненадолго вернулся домой.

Думать о Блэзе было трудно. Она уже знала, что он здесь, в Люссане, вместе с герцогом Талаирским. Его было бы легко увидеть, послать записку, ясную или загадочную, как ей захочется. Она гадала, знает ли он, что она в замке. Жрицы рассказали ей, что вся ярмарка судачит о высокородной даме из Гораута, которую привезли в храм перед самыми родами. Отон, грустно подумала она: он органически не способен хранить молчание, да она и не имела никакого права ожидать, что он никому ничего не расскажет.

Однако Блэз не принадлежал к тем, кто прислушивается к сплетням, а эн Бертран де Талаир поклялся не рассказывать ему до тех пор, пока Розала не будет готова. Возможно даже — острая, новая мысль, — что Блэз и не знал о ее беременности. У нее с ним не было никаких контактов после той ночи, когда он уехал во второй раз.

Розала помнила ту ночь. Сидя у открытого окна в Арбонне, слушая журчание реки внизу и доносящуюся наверх музыку, она мысленно вернулась в ту зимнюю тьму, когда звезды исчезли и завывала буря, со стуком швыряя снег и лед в окна замка Гарсенк. Она слушала, как отец и сыновья проклинают друг друга, слышала непростительные слова, отвратительные высказывания, жестоко ранящие, еще более ужасные, чем эта ночь. Она молча плакала, совершенно забытая в своем кресле у камина, стыдясь собственной слабости, страстно желая уйти из комнаты, от переплетений дикой ненависти Гарсенков. Но она не могла уйти без разрешения Ранальда и не хотела привлекать к себе внимания. Она знала, что отец обрушится на нее со всей жестокостью, как только вспомнит, что она здесь.

Окаменев от холода рядом с угасающим очагом, который ни один из них не позаботился раздуть, а слуги предусмотрительно удрали, Розала ощущала на щеках ледяные слезы. Она слышала, как брат ее мужа, достигший последних вершин ярости, голосом, полным страдания, разоблачил своих отца и брата, перед тем как выбежал из комнаты и из замка в штормовую ночь. Он назвал одного предателем Гораута, позорно недостойным бога, а второго — пьяницей и трусом. Она согласилась с обеими оценками, заливаясь слезами. Он был холодным, жестким, обозленным человеком, Блэз де Гарсенк, и к ней никогда не проявлял ни жалости, ни доброты, но он был прав, он был прав насчет этих двоих.

Она вспомнила, как лежала без сна в своей постели в ту ночь. Ранальд в смежной комнате провалился в крепкий сон, и она слышала его храп сквозь закрытую дверь. Иногда по ночам он говорил сам с собой, плакал от горя, как ребенок, во тьме своих снов. В первые месяцы их супружества Розала пыталась утешить его в такие моменты; теперь она этого не делала. Окоченевшая и испуганная, прислушиваясь к безумному вою ветра, она ждала, когда Блэз вернется за своим снаряжением перед отъездом. Когда он вернулся, когда Розала услышала его шаги в коридоре, она встала с кровати и пошла в его комнату, ступая босыми ногами по обжигающе холодным камням.