Песнь канарейки

Стараюсь дышать размерено, чтобы сдержать слёзы, которые текут не прекращаясь. Отчего так больно в груди? Он же хороший, просто замечательный. Заботливый, добрый. Мой спаситель. Почему… почему я тогда не люблю его?

4. Маленькая дурёха

Просыпаюсь я одна. Сегодня суббота, но Александру необходимо быть на работе до девяти утра. Такая уж служба в полиции. У меня сегодня по графику выходной, но всё равно надо позвонить в ресторан. Нужно поменяться сменами с напарницей, пока Марию не выпишут. Ещё Нику нужно предупредить, что временно не смогу петь в клубе. Надеюсь, она поймёт.

Потягиваюсь на постели. Да, кровать у Зотова в два раза больше. Ступаю ногами на тёплый пол и плетусь на кухню, где меня уже ждёт сваренный кофе в кофемашине и тёплые блинчики. Ну вот как можно не любить такого мужчину. На столе записка:

«Можешь оставаться сколько угодно. Еда в холодильнике. Ключи на комоде. Буду на работе до обеда. Надеюсь, дождёшься, есть предложение»

Смотрю на время, половина одиннадцатого. Часы приёма пациентов с одиннадцати до часу и с четырёх до шести. Что ж, наверно я успею вернуться к обеду. Быстренько завтракаю, одеваюсь и бегу на автобус, который едет до больницы.

В двадцать минут двенадцатого я уже стучусь в палату к лисёнку. Перед этим ещё успела забежать в магазин, купить что-то вкусное и полезное. Сперва думала зайти к врачу, но в регистратуре сказали, что он ещё не приехал. Поэтому после стука я открываю дверь палаты.

Небольшая комнатка, стены белые, без каких-либо сколов и потёртостей. Видимо недавно был сделан ремонт. Всего в ней четыре койки, по две с каждой стороны. Три из них заняты. Все девочками. Моя лежит у окна. Соседки по койке у неё нет.

– Привет, Мари,– обнимаю её и целую рыжую макушку.

– Когда ты меня сможешь забрать?– сходу спрашивает она.

– Вот как!– поражаюсь я,– И тебе спасибо сестра, что интересуешься как у меня дела. Мы же с Миррой Рудольфовной совсем не переживали, когда ты начала задыхаться.

– Ладно,– сдаётся Мари, закатывая глаза,– Я поняла, прости, что напугала. Надеюсь тётю Мирру не забрали вслед за мной?

– Нет,– расслабляюсь я,– Она в порядке. Как так получилось, что при тебе не оказалось ингалятора?– задаю интересующий вопрос.

– Ну…– мнётся девочка, оглядываясь на других детей, которые наблюдают за нами.

– Мария!– хмурю брови. Хотя из меня плохая строгая сестра.

– Я его потеряла,– шепчет она.

– Растяпа,– поджимаю губы,– Дома же есть ещё, почему не подготовила?

– Прости меня,– Мария начинает отводить взгляд, а я нервничать. Сестра ещё никогда не врала мне. По крайней мере, надеюсь на это.

– Мари, что происходит?

На глазах у ребёнка появляются слёзы. Всхлипывая, тихо начинает рассказывать.

– У нас в классе есть девочка, она тоже болеет астмой. Её маму уволили с работы и не выплатили заработную плату,– закрываю глаза, представляя что последуют дальше,– В классе ей стало плохо, а препарат закончился. Все растерялись, даже учительница, а я быстро среагировала и дала ей воспользоваться своим. Потом вспомнила, как ты вчера говорила, что сегодня собираешься выкупать очередную партию и отдала наш запас, когда мы возвращались после школы. Моего мне должно было хватить ещё на неделю,– снова всхлип,– Только ближе к вечеру обратила внимание, что где-то потеряла его. Но в последнее время я им даже не пользовалась!

– В смысле, не пользовалась?– опешила я, забывая о ситуации с девочкой. По рекомендации врача она обязана принимать его два раза в день.

– Не знаю, решила узнать, что будет если снижать дозу, я в интернете прочитала, что так можно.

Закрываю руками глаза, от шока. Интернет-это зло. Дышу, чтобы не сорваться на неё. Мари вся скукоживается в кровати. Чувствует неминуемую буру.

– Мария!– стараюсь говорить, как можно спокойнее,– Это было чересчур беспечно с твоей стороны. Я понимаю твоё рвение помочь однокласснице и хорошо, что данный препарат подошёл ей, но он так же мог навредить. Астма бывает разная, соответственно и лечение тоже,– вот говорю ей это всё, а в душе разрастается гордость, что десятилетняя девочка не растерялась и хоть как-то помогла другому человеку. Я даже с её приступами иногда теряюсь первое время, а она нет.

– Прости, пожалуйста,– слёзы уже текут по щекам,– Я знаю сколько они стоят и верну тебе деньги. Продам телефон или те золотые серёжки, что мама подарила…

– Дурёха,– сажусь к ней и обнимаю за плечи,– Не говори ерунды, ничего продавать не надо. Ты молодец. Я горжусь тобой, что в такой ситуации, ты единственная, кто не растерялась. Но больше, пожалуйста, так не делай,– хмуро выговариваю, но не могу не улыбнуться, когда лисёнок смотрит на меня своими огромными глазами, как у того кота из Шрека.

– Так когда меня домой отпустят?– от этого вопроса я откровенно смеюсь.

Просто сама невинность.