Песнь Хомейны

- Как твое имя? - поинтересовался я у предводителя.

- Заред, - спокойно ответил он, - а твое? Я ухмыльнулся:

- Я наемник. А это Финн с волком Сторром, - я шевельнулся в седле и увидел, как руки потянулись к мечам. - Оставьте оружие, я рожден в Хомейне и желаю только скорее вступить в войну. Вы произвели на меня благоприятное впечатление, но теперь довольно игр, - я выдержал паузу. - Я Кэриллон. Зеленые глаза Зареда сузились:

- Слезай с коня.

Я так и поступил, и встал перед предводителем, позволив ему пристально разглядывать мое лицо.

- Я сражался в войске Принца Фергуса, отца Кэриллона, - отрывисто бросил он. - Я видел, как сына Фергуса взяли в плен прямо подле трона. Хочешь сказать, что ты и есть тот парнишка?

Тон его мог бы развеселить меня, но в этой ситуации ничего веселого не было. Я вытянул обе руки и стянул рукава, открыв запястья Заред взглянул на них, потом снова перевел взгляд на мое лицо. И снова его глаза сузились:

- Ходили слухи, что ты был убит в изгнании.

- Нет, как видишь, - я снова опустил рукава. - Тебе нужны еще доказательства?

- Много кого заковывали в цепи, - странный аргумент, но я его понял.

- Сними с седла мой меч.

Он указал пальцем, по его знаку один из воинов зашел с противоположного от нас бока лошади, снял с седла меч в ножнах и подал его Зареду. Тот наполовину вытащил из ножен клинок, разглядывая руны, однако обернутая кожей рукоять смотрелась слишком грубо, явно не соответствовала великолепному клинку.

- Срежь кожу, - снова посоветовал я. Это он и сделал, при помощи своего ножа, наконец освободив из-под ремней золотую рукоять. Гербовый лев, казалось, выпустил когти, когда тени пробежали по золоту. Лев Хомейны - и горящий рубин в яблоке рукояти.

- Это мне знакомо, - с удовлетворением сказал Заред и протянул мне меч.

- Если ты думал, что я мертв, почему же присоединился к армии? - с любопытством спросил я.

- Я солдат, - просто ответил он. - Я служу Хомейне. Даже без Мухаара, за которым я мог бы идти в бой - Мухаара хомэйна - я буду сражаться, чтобы защитить свою землю. Но в одиночку я не смог бы сделать этого, а прежде немногие желали рисковать жизнью, - он еле заметно улыбнулся, и на его грубоватом лице обозначились резкие морщины, напоминавшие старые шрамы. Теперь у нас более тысячи человек, мой господин - и принц, который поведет их на войну.

Я видел, как остальные разглядывают меня. Они только что услышали, как их предводитель назвал меня господином. Слишком часто правитель - только имя, а потому видящие его почти всегда ощущают почтительный страх.

Я повернулся к своему коню и снова приторочил к седлу меч:

- Проведите меня к Роуэну.

- К Роуэну? - голос Зареда звучал удивленно, ветеран был явно озадачен. Ты хочешь говорить с ним?

- Почему нет? Он начал создавать эту армию, - я снова сел в седло. - Или ты хочешь сказать, что это сделал кто-то другой? Может, это был ты?

Лицо Зареда залила темная краска:

- Господин… говорят, что он - Чэйсули… Чэйсули не может быть предводителем Хомэйнов, - голос был жестким, слова звучали отрывисто, на Финна он не смотрел.

Эта откровенность потрясла меня. Я считал Зареда хорошим человеком и опытным солдатом, стоящим любого звания, какое бы я ни дал ему. А он, зная воинское искусство Чэйсули, отвергает возможность их участия в войне.

Я глубоко вдохнул, чтобы успокоиться, и заговорил с удивлявшим меня самого спокойствием:

- Мы отошлем прочь любого, кто станет выказывать ненависть к Чэйсули.

Любого. Не будем спорить о том, что вбил вам в голову мой безумный дядюшка - он хорошо поработал, чтобы добиться этого, - но в нашей армии мы этого не потерпим. Те из вас, кто хочет продолжить дело Шейна и преследовать Чэйсули, может уйти немедленно. Среди нас таким места нет.

Заред уставился на меня, потрясенный до глубины души:

- Мой господин…

- Мы не желаем терпеть таких здесь, - повторил я. - Сражайтесь с Беллэмом и Тинстаром, но более ни с кем. Не с Чэйсули. Они слишком предано служат нам, я натянул поводья. - Проводите нас к Роуэну.

Немедленно.

Заред указал на дальний огонек:

- Туда, господин мой. Вон туда.

- Подумай о том, что я сказал, - велел я. -Когда мы победим, Чэйсули станут свободными. Теперь мы поведем такую политику.

- Мой господин…

Дальнейших объяснений я не слышал - я скакал от костра так быстро, как только мог.

Роуэн одиноко сидел у маленького костерка. Позади него возвышались деревья - словно отряд телохранителей, молчаливых и стойких. Но среди этих безмолвных стражей его фигурка казалась еще меньше - человек наедине со своим горем. Его тайна стала явной.

Тепла костерка было недостаточно, чтобы согреть его, недостаточно даже для того, чтобы согреть кружку вина, которую он сжимал в негнущихся пальцах. Но пламя выхватывало из тьмы его лицо - лицо человека, которого постигла страшная утрата.

Я соскочил с коня и подошел к огню, давая ему возможность узнать меня.

Роуэн медленно поднял голову. Несколько мгновений он смотрел на меня, словно никак не мог узнать, потом медленно опустился на колени неловким движением старика.