Песнь Хомейны

Финн вовсе не был доволен моими распоряжениями, но не стал возражать. Я отнял у него эту возможность. И, прежде чем я успел предложить ему свою помощь, он отвернулся и захромал прочь.

Ветер трепал волосы Торри, как и я, она смотрела вслед Финну. Я услышал в ее голосе удивление и тень преклонения и вспомнил, что она еще очень мало знает о Чэйсули. Только то, о чем рассказывают легенды и баллады.

- Это сила, - сказала она, - и гордость. Такая гордость, какой я еще никогда не видела. Я улыбнулся и ответил:

- Это Финн.

Глава 16

Небо было ясным, хрустально-прозрачным, и высокое солнце палило мою непокрытую голову. Я сидел подле своего шатра на трехногом походном табурете: на коленях у меня лежал меч Чэйсули. Яркие блики отполированного до зеркального блеска металла слепили глаза, заставляли меня щуриться, я осматривал заточку кромок. Откуда-то - совсем близко - доносилась песня Лахлэна:

Приди, о госпожа моя, и рядом со мною сядь.

Одежд твоих изумрудный шелк - так трава зеленеет весной.

Выслушай песнь мою Я опьянен тобой, Я твой менестрель, я готов тебе сердце отдать.

Роуэн стоял подле меня, терпеливо ожидая приговора. Он провел долгие часы, затачивая и отчищая мой меч. Сперва я не думал даже о том, чтобы доверить ему это: в Кэйлдон я следил за своим оружием сам, и, клянусь богами, следил много внимательнее, чем за самим собой - но здесь не Кэйлдон. Здесь была Хомейна, и мне необходимо было усвоить королевские манеры. Это включало в себя и необходимость иметь людей, которые будут следить за моим оружием, доспехами и конем. И все же я только этим утром сумел заставить себя доверить меч чужим рукам.

Рубин - Око Мухаара - горел в яблоке алым огнем. Золотые зубцы смыкались вокруг него, как львиные копи: лев - королевский зверь. Начищенный до блеска гербовый лев сиял чистым золотом, я решил, что такая работа меня вполне устраивает. Потрогал пальцем руны, вырезанные на клинке, чувствуя края впадин, и кивнул:

- Отличная работа, Роуэн. Тебе бы мастером меча быть…

- Предпочитаю оставаться капитаном, - ответил он, - по крайней мере, пока я служу тебе.

Я улыбнулся и мягкой тканью стер со сверкающей стали следы своих пальцев.

- Я же не бог, Роуэн. Я такой же человек, как и ты.

- Это я знаю, - действительно, часть его благоговейного почтения и преклонения передо мной за последнее время улетучилась, это было заметно. - Но, если мне предоставили бы выбор, я продолжал бы служить Мухаару, человек он, или нет.

Я поднял глаза и увидел, что он улыбается. Тонкая дымка висела в воздухе разогретая солнцем мелкая пыль, покрывавшая все вокруг. Я слышал звон мечей, звуки спора и смех. Но кроме того - я слышал арфу и мягкий выразительный голос Лахлэна.

Приди, о госпожа моя, и слушай арфу мою:

Пусть золото струн для тебя звенит - я буду петь и играть.

Я буду молиться и ждать, Чтоб из алых уст услыхать, Что ты любишь меня так же сильно, как я люблю.

Я поднял с земли пояс с ножнами и медленно вложил в них меч, наслаждаясь звуком скользящей по коже стали, свистом меча, легко входящего в ножны - тоже своего рода песня. Одна из жестоких и прекрасных песен войны. И много лучше, чем звук стали, рассекающей живую плоть или хруст разрубаемых костей.

- Эй, там, в лагере! - донесся до меня голос издалека, - Послание от Беллэма!

На дороге поднялось облако пыли, в лагерь въехали четверо: трое - охрана, четвертый - хомэйн, которого перед этим я видел только однажды, когда давал ему это поручение.

Охранники подвели его ко мне и придержали поводья коня, когда посланник спешился и преклонил колено в быстром нетерпеливом жесте почтения. Его глаза радостно сверкали, когда жестом я приказал ему встать:

- Мой господин, у меня слово к тебе из Мухаары.

- Говори.

- Беллэм, мой господин. Он желает открытого боя - две армии в поле, он говорит, что незачем зря проливать кровь и тратить время на бесполезные вылазки.

Я улыбнулся:

- Значит, бесполезные? Настолько бесполезные, что теперь он просит меня придержать моих людей, поскольку мы ослабили его хватку на горле Хомейны.

Настолько бесполезные, что он, наконец, хочет покончить со всем этим, - я почувствовал, как от нетерпения быстрее забилось сердце. Наконец-то. Наконец-то.

- Что-то еще..?

Он пытался отдышаться после долгой скачки. В последнее время я часто посылал своих людей на главные дороги Хомейны - обычно это были добровольцы из ремесленников и фермеров, но не солдаты. Некоторые побывали даже в Мухааре, чтобы получить информацию из первых рук и выяснить намерения Беллэма, о которых нам в общих чертах поведал Лахлэн.

- Мой господин, - сказал вестник, - похоже, что Беллэм в гневе, ему не терпится покончить со всем этим. Он хочет уничтожить тебя. А потому, мой господин, он предлагает тебе битву неподалеку от Мухаары. Как он говорит, это будет последняя битва, которая покончит с войной.

- Да? - я ухмыльнулся, взглянув на Роуэна, - Без сомнения, он присовокупил к этому множество разнообразных оскорблений, чтобы приправить свои слова перчиком, не так ли?

Посланник расхохотался: