Песнь Хомейны

- Он и сам может с этим разобраться, - Дункан взял мою чашу и, наполнив ее горячим питьем, снова отдал мне. Это была высокая честь - вождь клана сам наливал мне чашу, но для меня он был просто Дунканом.

- Что-то сильно изменило его, - нахмурившись, я отпил глоток меда. - Он… другой. Не знаю, как объяснить…

Я покачал головой, вспомнив выражение глаз Финна:

- То, что произошло с Электрой, испугало меня. Я никогда не видел его таким.

- Потому он и пришел, - согласился Дункан, - потому и оставался здесь так долго. Восемь недель, - он был мрачен. - Редко ленник так надолго оставляет своего сюзерена - разве что это связано с родственными или клановыми узами. Но он не мог жить с памятью о том, что сделал. Он и пришел сюда, чтобы обновиться.

Чтобы коснуться силы земли через и-тоша-ни…

Внезапно Дункан показался мне очень усталым и словно бы постаревшим:

- С каждым раз или два в жизни случается так, что нам необходимо пройти через очищение.

Даже в переводе на Хомейнский в этом слове чудился какой-то неуловимый оттенок смысла, которого я не мог понять. Дункан говорил о том, чего не знал и не испытал ни один хомэйн - даже я, хотя однажды я и был близок к Чэйсули.

Однако не так близок, чтобы понимать до конца их кодекс чести и связующие их узы.

Дункан отпил меду. Я заметил, что его волосы по-прежнему были черны, как ночь - ни единой серебряной нити. Мне это показалось странным: все-таки Дункан был старшим братом.

- Я не уверен, что он очистился, - очень тихо сказала Аликс. - Он… несчастен, - она бросила взгляд на Дункана, - но это очень личное.

- Почему он ничего не говорит мне? - я не мог скрыть отчаянья. - Видят боги, мы были ближе многих. Мы делили годы изгнания - только из-за меня, ведь он-то мог остаться со своими! - я смотрел на них обоих, взглядом почти моля их о понимании. - Почему он ничего не говорит мне?

- Это очень личное, - повторил Дункан. - Нет, он ничего не скажет тебе.

Для этого он слишком хорошо тебя знает.

Я выругался и тут же озабочено оглянулся на Донала. Но мальчишки растут я не сомневался, что он уже слышал нечто подобное. Финн обучил меня ругательствам Чэйсули.

- Значит, он рассказал вам, что сделал с Электрой?

- С Тинстаром, - поправил Дункан. Во внезапно наступившей тишине слышно было только потрескивание дров. В воздух взлетела стайка искр.

- Тинстар? - наконец, выдохнул я.

- Да. Он не собирался убивать Электру, неужели ты так и не понял? - Дункан нахмурился, - Неужели он тебе ничего не сказал?

Я вспомнил, как Финн повторял это, повторял снова и снова, хрипло и потрясение: Тинстар здесь. А я даже не задумался об этом.

- Он говорил что-то…

- Тинстар устроил ловушку, - объяснял Дункан, словно повторяя слова Финна.

- И ловушка была в самой Электре, в ее мозгу, так что любой, кто попытался бы применить к ней магию земли, поддался бы жажде обладания.

- Обладания?.. - я вздрогнул от удивления. Огонь очага отбрасывал янтарные блики на лицо того, кто сидел передо мной. Дым уходил вверх, в отверстие в куполе, но внутри его оставалось достаточно - в воздухе повисла туманная мокрая дымка. Дункан в неярком свете был весь бронза, золото и чернь, а золотая серьга в виде ястреба притягивала взгляд. В шатре царил запах дыма, влажной шерсти и меда, сладкого меда с горьковатым и пряным привкусом.

- У Айлини есть эта власть, - тихо сказал Дункан, - Это уравновешивает наш дар - противостоит ему. Мы никому не позволили бы говорить, что мы подобны Айлини, - он нахмурился и замолчал на несколько мгновений, глядя в свою чашу. Когда мы используем наш дар, мы не отнимаем души. Это скорее предложение - ведь воля покорена всего на несколько мгновений…

Снова нахмурился - на этот раз его выражение лица меня встревожило:

- Когда это делает Айлини, он поглощает всю душу - всю, без остатка - ничего не возвращая назад.

Наступило молчание. Дункан протянул руку и взъерошил волосы Донала жестом, выдававшим его нежность к мальчику - тот подвинулся к отцу, протиснувшись между ним и его лиир. Я подумал, что Дункан, зная, как внимательно, ничего не пропуская, слушает его мальчик, решил рассеять его страхи. Видят боги, мне и самому стало не по себе.

- Финн отреагировал на это, как любой Чэйсули - как, может быть, поступил бы и ты на его месте, - Дункан был серьезен. - Он пытался убить ловца, воспользовавшись его же ловушкой. Это… можно понять, - он встретился со мной взглядом. - В этот миг она не была для него Электрой - вообще не была женщиной, для Финна она была Тинстар. Тинстар был - там. В ней. Я помрачнел:

- Это значит, Тинстар знал, что Финн…

- Я не сомневаюсь в этом, - отчетливо сказал Дункан. - Айлини расставляют ловушку, чтобы убивать. Тинстар не собирался оставлять Финна в живых. Но что-то - кто-то - предотвратил его смерть, разорвав связь.

- Это был я, - я вспомнил, как Электра вцепилась в руку Финна, расцарапав ее до крови. Как он не мог вырваться.

И внезапно я вспомнил, как он убил хомэйна, посланного убить его - там, в Эллас, больше года назад. Как он говорил, что коснулся Тинстара, что Тинстар послал этого человека…