Песнь кинжала и флейты

– Выползла всё-таки! Выкарабкалась! – где-то рядом раздавался журчащий медвежий тембр Брома. – С боевым почином тебя, деточка. Был у меня, значит, брат один… – сел он рядышком.

– Не смей со мной даже разговаривать после того, как бросил! – рванула она торсом в его сторону, несмотря на всю боль, и затрясла за грудки, сверкая яростью в своих сиреневых заплаканных глазах.

– А я что? Я ничего! Я Бром Дерзкий Гром, деточка! Я открыл портал! Как вы будете в него добираться, уже не моего ума дело, – оправдывался тот. – Я ни за кого здесь ответственность не несу. Вы сами все на всё подписались! Если б я твоему «ухажёру» тому огнешар какой в зенки его зафенделил, я б, может, сам в обморок уже рухнул от бессилия. И бросили бы меня уже вы!

– Мы бы никогда тебя не бросили! Правда же? – поглядела она на Лилу.

– А мне почём знать? – кряхтел норд, вырываясь. – Я тебя впервые вижу, деточка. Мы сколько знакомы? Полчаса? Час? От силы полтора, с учётом того пандемониума, что вы устроили. Мне-то откуда знать, вонзишь ты мне нож свой под лопатку, чтобы мешок с ценностями забрать, или спасать удумаешь? С чего я тебе, воровке уличной, доверять-то должен? А? Я и брать-то тебя не хотел, зачем мне флейтист в команде.

– Устроил там всё ты, между прочим, – пнул его сзади Фарис. – Плавить решётку удумал, время терять. Потом нырял в чан с кольями, нашёл время! И всё равно потом пошли, как Хрисс планировал. Нет бы сразу плану следовать, кабачок ходячий! А она держалась вполне неплохо для первого раза.

– Я тебя сам сейчас в патиссон какой-нибудь превращу, понял, ты? У вас в Таскарии, небось, кабачки даже не растут. Одни тыквы да смоквы! Понаехали тут в наши эльфийские края чернобровые красавцы! Кхе! – возмущался он так нелепо, будучи гномом племени нордов, что у Стефана разыгрался приступ громкого смеха.

– А про неё ты не забыл? Зайчишка-трусишка, – сверкнул здоровым глазом таскарец на хохочущего монаха.

– Да, прошу прощения, – унял тот улыбку и ринулся к сидевшей израненной девушке.

– Не трогай меня, ты! – затряслась она, выпустив гнома и размахивая руками, но ощущала, как рана на бедре потихоньку начинает затягиваться, ощущая некое тепло от сверкающей белым светом ладони.

– Я же хочу помочь, – напевно щебетал тот виноватым голосом, отгоняя прочь Лилу от подруги.

– Я тоже хотела помочь… – обняла Ди коленки опять и немного угомонилась. – А в итоге Хагор погиб, – уткнулась она глазами в пол.

Судя по тому, как себя вели и расхаживали тут все остальные, Стефан их порезы уже обработал. Оставалась только она. Так что сейчас он пытался её рассмотреть и заживить раны. От прикосновений Ди чувствовала, как тот напрягается, как его трясет и как дрожит мужское дыхание.

Оставшиеся на теле царапины жутко чесались, а синяки никуда не делись и продолжали болеть. Ушибам он внимания не уделял, да и чтобы их обнаружить, её бы, наверное, пришлось раздеть, вот уж чего бы этой своре Ди точно бы не позволила, даже руководи теми самые лучшие побуждения.

– Хагор… свой выбор сделал, – с более серьёзным, чем обычно, видом заявил Бром.

– Здесь все знали, на что шли, ну, кроме тебя, понятное дело, – вздыхал Фарис, с интересом разглядывая своим взором цвета кофейных бобов украденный пылающий меч, не вынимая тот из прозрачного хрустального футляра. – Но такова наша фишка… Мы много лет вербуем в банду, прикидываясь секретной миссией Его Величества. Добровольно, как к ворам, к нам пришёл только Стефан, – любовался он на своё отражение в гравированном эльфийскими древними рунами лезвии, ничего в этих письменах не понимая.

– Клир не может жить на подаяния, которых нет, – хмыкнул тот. – Не мой жизненный выбор был записать меня в монахи. Если мой отец думает, что мне от этой жизни не нужны деньги и роскошь, то плевал я с церковной колокольни на его мнение. Не важно, каким путём достаются деньги. Посмертно отпевают хоть убийц, хоть воров. Никто не спрашивает о прегрешениях того, по кому заказывают панихиду. А Творец, видимо, всех прощает, раз сегодня не мне с такими мыслями отсекли голову. Истоки святой магии весьма туманны, знаешь ли, – затягивал Стефан порезы Дианы.

– Почему… Почему ты не лечил их, когда мог? – не понимала она, не желая даже к тому поворачиваться для разговора.

– Я испугался! – заявлял высоким голосом тот. – Всё пошло не по плану! Стражников вообще не должно было быть. Фарис попробовал их охмурить, но не получилось. Мы рассчитывали на тебя, между прочим. Знаешь, чем в воровской шайке обычно занимается бард? Гипнотизирует, очаровывает, в общем, делает охрану недееспособной.

– Да я даже не знала, что вы готовите ограбление! Идиоты… – хмыкнула Ди. – Надо ж было мне повестись на такое… Ведь не верила же, всё это странно, всё так нелепо, но вы мной воспользовались.

– Чтобы воспользоваться, ты должна была сделать хоть что-то полезное, – где-то взял Бром спелое бордовое яблоко, причём в разгар весны, да мелким ножичком отрезал от того по тонкому ломтику и клал в рот.

– Она делала, – заступился за неё Фарис.