Песнь кинжала и флейты

Несколько соседних каменных домов по разные стороны дерева, один из которых был с кровлей из шероховатой каменой крошки, по поверхности которой обувь бы не скользила, но теперь это уже было совсем не важно. И был ещё здесь рядок колючих кустов дикого крыжовника, который обычно в месяц Солис обирает местная детвора, едва его мелкие ягоды станут сладковатыми, не дав тем толком налиться вкусом и дорасти до должного размера. То же самое творилось здесь и с вишней, и с аронией, что росли в городе. Им редко давали плодоносить в полную силу, объедая ещё кисловатые ягоды. Впрочем, вишня в Стелланторе никогда особо сладкой-то и не была.

– А? Кто? Подкинь монетку на винишко, – пробудился чумазый бородач от её шагов и хруста старых листьев под девичьими ногами.

– Барсук украл все монеты, – солгала она, зная, что во внутреннем кармане сбережения у неё ещё есть, зверь забрал только то, что она получила сегодня, да и то за вычетом оплаты продуктов.

– Ах, этот шалопай! – хлопнул сероглазый тучный бездомный себя по перепачканной штанине. – Вечно тянет всё, что блестит да плохо лежит. Весь квартал его разыскивает.

От него плохо пахло, в том числе дешёвой выпивкой. Он не мылся явно с неделю, и впору было просить полушку на баню, а не на вино. Борода выглядела корявой и неухоженной. Такая сбитая, клочьями, совсем не расчёсанная. Лоб слегка лысоват, а сальные рыжевато-бурые волосы зачёсаны назад, словно дополнительная подушка для затылка.

– И что же мне делать? Он вон там, в норе под корнями, – указала она.

– О, даже знаешь, где его убежище? – удивился бездомный. – Ну, сходи, подмани чем-нибудь вкусным, – советовал тот, пошарив по карманам. – Нет… Нет у меня ничего, что б ему дать, – расстроено заметил он.

– Угу, попробую, – тихо ответила Ди.

– Не-не, если у тебя там чего-то есть пожрать, то лучше уж дай мне! – попытался приподняться пьяный мужчина, но не смог, снова плюхнувшись на спину. – А то в Нижний Город мне никак нельзя возвращаться.

Но девушка делиться с ним не думала. Презрительно взглянув на того, она отошла подальше, снова сойдя с камней дорожки на зелень травы и буроватую землю возле корней того дерева, шагая мимо ближайших домов. Думала обойти вокруг, но не желала потерять выход из норы из поля зрения. Не было похоже, что та прям сквозная и барсук мог бы вылезти с другой стороны. Только если бы тоннель шёл куда дальше или петлял, выходя где-нибудь на параллельной мостовой обратно к докам.

Пытаясь вспомнить всё то, что ей известно о барсуках, она припомнила, что те на деле-то хищники, вполне такие же, как кошки, собаки, лисы и еноты. Хотя поначалу отчего-то ей казалось, что этот упитанный тип – просто большой хомяк или там кролик, или же родич бобра.

В принципе, барсуки были всеядны. Он мог обдирать здесь всё тот же крыжовник летом, копошиться среди овощах в огородах под осень, выгребать из проёмов на рыночной площади какую-нибудь закатившуюся свёклу или репу. Однако же предпочитал лягушек, ящериц, крупных насекомых, рыбу в реке и птичьи яйца, за которыми этот конкретный наверняка залезал на деревья, с учётом его способностей.

Подойдя к норному ходу среди корней, девушка заглянула туда, словно пытаясь его обнаружить. Казалось, внутри действительно ещё кто-то есть, но лезть рукой или тыкать в него палкой она сейчас не стала. А то ещё залезет поглубже да не захочет потом высунуть нос за угощением.

Начала она с вяленой рыбы, решив приберечь солонину. Почистила её, повертела ломтики в руках, помяв для аромата, положила в нору где-то на пядь внутрь и убрала руки от кусочков, чтобы зверь не сторонился и не видел угрозы. Через какое-то время раздался звон монет выпавшего мешочка, а вскоре и чавканье.

Но едва существо закончило трапезу, как снова зубами взялось на награбленное добро, не дав ей вытащить мешочек наружу и даже дотянуться туда. Пришлось и дальше манить его рыбой, но та, похоже, ему показалась не слишком вкусной или же жестковатой. Так что дальнейшего интереса барсук к ней не проявил.

– Ты ещё и привередничать будешь?! Совсем сдурел, что ли?! – возмущалась Диана повадкам бездомного хищника.

– У-ук, – ворчливо раздались откуда-то из темноты звуки животного.

Пришлось выманивать его солониной, к которой тот уже был настроен с большим аппетитом. Ел чуть ли не с рук, вырывая предложенные кусочки из хватки тонких девичьих пальцев, усевшись где-то там и пожёвывая с аппетитом. Особо близко к выходу, правда, он не подходил, не говоря уж о попытках привлечь его в лунный свет.

Девушка уже всерьёз теряла терпение, скармливая зверьку кусок за куском, а тот, с одной стороны, осмелел, что уже облизывал её пальцы, а с другой – выходить, казалось, ну совершенно не собирался. Та тяжело вздохнула. Прощаться ещё и с печеньем ей никак не хотелось, впрочем, она не была уверена, что барсук его слопает.

– Да иди ж ты уже сюда! Ух! – полезла она руками в нору, насколько могла протиснуться. Кругом раздался грохот позвякивавших друг о друга металлических изделий, что туда притащил зверь помимо сегодняшней добычи.