Песнь койота. Дилогия (СИ)

Леви мгновенно переключился на слугу. Тот начал удаляться по коридору быстрым шагом, мальчик нагнал его и преградил путь, бесцеремонно прижав к стене. Он сдёрнул повязку и приблизил светильник к лицу, чтобы старик мог его разглядеть. Маленький господин строго взглянул и поднёс палец к губам, в ответ слуга лишь испуганно кивал и жамкал беззубым ртом. Старика била мелкая дрожь, он так и остался стоять у стены, а мальчишка вприпрыжку вернулся и продолжил возиться с ключами.

Дверь упрямилась, ребёнок навалился всем телом и закусил нижнюю губу, с энтузиазмом вращая ключом. В одну из бесчисленных попыток механизм щёлкнул, и та неожиданно поддалась. Леви потерял равновесие, с шумом влетел внутрь и упал. Светильник выскользнул из рук и разлетелся на мелкие осколки.

Оказавшись в полной темноте, взломщик не растерялся. Он быстро вскочил, ухватил Найрада за рукав, втащил его внутрь и прикрыл за собой дверь.

— Спустимся вниз — зажжём новый фонарь, если очаг не потух, — пообещал мальчик.

Оказавшись в темноте в недрах древнего подземелья Найрад понял, что зря не ценил способность ночного зрения, полагая, что в этом нет ничего особенного.

— Иди вдоль стены, — сказал Леви, — дальше будут ступеньки.

В непроглядной тьме воображение заработало в полную силу. Из стен лезли кровавые руки и оскаленные пасти, а за спиной вспыхивали зловещие горящие глаза. Чудовища беззвучно заливались демоническим хохотом. Жертва, не подозревая об опасности, шла прямо к ним в логово.

Найрад старался ступать осторожно, но всё равно ушиб ногу, несколько раз оступился и чуть не слетел кубарем вниз. Мальчик же, казалось, не испытывал проблем с передвижением и ушёл далеко вперёд.

Оборотень злился на себя за то, что слишком привык полагаться на способности, оказавшись в теле обычного человека он стал таким беспомощным. Лидер сильнее других при любых обстоятельствах, вспомнил он слова Лиса. Судя по всему, лидер из него никакой…

Что, если Леви смеётся про себя, и подвал — не тюрьма отца, а его игровая комната? Какое удовольствие, должно быть, получает маньяк, когда ничего не подозревающая жертва сама идёт навстречу мучениям. Или догадывается, но из-за ложной скромности стесняется развернуться и броситься наутек. Найрад представил, как ползает по тесной камере в собственной рвоте и испражнениях, обгладывая пальцы рук, и невольно поморщился. Он тряхнул головой, отгоняя невесёлые мысли, и начал считать ступеньки. Подземелье казалось глубоким.

— Эй! — голос Леви прозвенел оглушительно, — где ты?

— Спускаюсь! — отозвался Найрад.

Глаза привыкли к темноте настолько, что он видел собственные руки. Пройдя ещё несколько шагов, он услышал звон ключей совсем близко. Спуск внезапно кончился, и Найрад уперся руками в глухую стену.

— Подмоги-ка! — попросил маленький господин.

Найрад пытался нащупать хоть что-то, Леви поймал его руку. Ладони ребёнка были холодные и влажные.

— Вот тяни на себя! — велел мальчик, на ощупь показывая ручку.

А сам уже вовсю крутил и вертел ключом. Связка позвякивала, а Найрад со всей силы тащил дверь на себя. Наконец замок щёлкнул, и та со скрипом распахнулась.

Из подвала веяло холодом. Жара, мучившая их долгое время, уступила место приятной прохладе.

Леви проскользнул внутрь. Он хорошо ориентировался в недрах подземелья, что было неудивительного, ведь мальчишка вырос в этом доме. Найрад вошёл следом и запер дверь.

В углу комнаты слабо теплился очаг. Леви нашёл светильники и зажигал их, раздувая угли.

Они оказались в настоящей тюрьме. По обе стороны коридора располагались небольшие камеры. На стенах висели хлысты, щипцы и другие приспособления, о назначении которых не хотелось даже думать. Найрад поёжился от мысли, что здесь весь день здесь просидела взаперти молодая девушка.

Леви отдал ему один из светильников и деловито зашагал вглубь коридора. Что могло ожидать их дальше? Либо ничего, либо уголок садиста со всеми вытекающими: Найрада непременно стошнит, а психика мальчика будет исковеркана на всю жизнь от осознания того, что его отец занимается подобным непотребством.

— Может вернёмся? — снова попытался Найрад.

— А вот и нет! — мальчишка показал язык.

Похоже, спорить бесполезно, пацанёнок явно не из сговорчивых.

— Вдруг там чудовище?

— Здорово! — только и ответил Леви, — а ты, я смотрю, трусишка.

— За тебя беспокоюсь, — как можно более беззаботно бросил Найрад.

— Ты защитишь меня, — уверенно ответил мальчишка.

***

Много воды утекло с тех пор, как Марон последний раз видел Инкери. Порой только мысли о ней поддерживали в нём жизнь в далёких землях, когда его бросали на поле боя, прикрываясь крепкими молодыми рабами, словно живым щитом. Продержаться несколько минут, послужить барьером для конницы. Выживали немногие, но ему везло с завидным постоянством. Каждый раз он надеялся, что мать-волчица заберёт его в логово предков, но та не спешила.

Ещё больше юный оборотень мечтал забыть глаза подруги. Молодой месяц обрастал новой плотью, деревья меняли одежды, а боль разлуки не покидала его сердце. Однажды он спас сотника, и ему даровали свободу.