Песнь колдуньи

Альгонде очень хотелось верить, что у нее все-таки есть выбор. Отказаться от своего наследия, не становиться игрушкой недобрых сил… И все же она чувствовала, что часть ее, без сомнения, та самая, что отравляла ее тело изнутри ядом змеи, смешанным с семенем Жака, лишала девушку решимости, стоило ей увидеть Филиппину.

Альгонда постаралась забыть страх, который принесло ей это осознание, и с утроенным усердием занялась приготовлениями к свадьбе. Вместе с другими девушками замка она отправилась к оставленному под паром полю за полевыми цветами. Стоя согнувшись во рву у обочины дороги, Альгонда подняла голову, заслышав приближающийся стук лошадиных копыт. Силуэт всадника показался ей знакомым. Она прищурилась и приставила руку козырьком к глазам, чтобы проверить догадку.

Ее сердце забилось чаще — это был Ангерран де Сассенаж!

Придерживая одной рукой полный цветов фартук, он поджидала его с улыбкой на устах. Невзирая на то что барон Эймар де Гроле, у которого юноша служил оруженосцем, жил всего в тринадцати лье от Гренобля, в своей вотчине Брессье, последний раз Ангерран приезжал в Сассенаж два года назад. Он натянул удила, останавливая своего коня рядом с девушкой.

— Как вы торопитесь, мессир! Боитесь опоздать на свадьбу? — задиристо спросила она.

— Нет, я торопился тебя поцеловать! — ответил он, спрыгивая с коня и подходя к ней под насмешки и хихиканье остальных служанок.

Альгонда церемонно протянула ему руку для поцелуя.

— Черт! Раньше ты подставляла щеку, — возмутился он, поднося ее ручку к своим губам.

— Раньше я не была невестой.

— Вот как? Значит, этот удар в нос, который я получил, когда мне было десять, мне все-таки не приснился?

— Нет! Хотя ты и говорил всем, что поскользнулся на мокром камне…

Обменявшись понимающими взглядами, они рассмеялись.

Эта неожиданная стычка только укрепила их дружбу. Ангерран все свободное время проводил с Матье и Альгондой, играл в их игры, участвовал во всех их проделках. В день, когда Альгонде исполнилось восемь, Ангерран подарил ей украшение с янтарем, купленное у бродячего торговца, и поцеловал в уголок губ. В этот миг их и увидел Матье. Разъяренный мальчик моментально забыл главное правило, которое гласило: сеньор — полновластный господин в своих землях. Не задумываясь, он ударил своего господина. Через три дня, не выдав товарища, Ангерран пришел к ним и торжественно поклялся держаться от Альгонды подальше.

— Как у него дела?

— Как у всех в замке сейчас — головы некогда поднять.

— Добро пожаловать домой, мессир Ангерран! — послышался тоненький голосок рыжей девушки, которая подошла и протянула ему свой букет.

— Вот так чудеса! Ты ведь маленькая Фанетта, дочка кузнеца?

— Верно, — ответила девушка, краснея.

— Ты очень похорошела с тех пор, как я в последний раз тебя видел.

— Наверное, сеньор в тот раз видел кого-то другого, — прыснула одна из девушек.

Фанетта сердито посмотрела на подружку. Все засмеялись. С цветами в одной руке и уздечкой в другой, Ангерран с нежностью посмотрел на Альгонду:

— Проводишь меня? И по дороге расскажешь все новости.

Мгновение Альгонда колебалась, но все же пошла за ним следом. Девушки остались у дороги.

— И когда же это случится?

— Что?

— Ваша свадьба.

— Думаю, скоро. Как только барон даст свое благословение.

Ангерран покачал головой и сказал со вздохом:

— Матье и так долго тянул… Я бы на его месте… Но твое счастье важнее всего, а ведь ты его любишь.

— Перестань подтрунивать надо мной! Ты говоришь так, словно господин может жениться на служанке!

— Господин, разумеется, нет, а вот я…

Она передернула плечами.

— Снова старая песня… Я смотрю, тебя это по-прежнему мучает.

Он выбрал на дороге самый крупный булыжник и саданул по нему ногой.

— Знать бы, какая кровь течет в моих жилах! Тогда все, наверное, было бы по-другому!

— Спроси у матери, если это для тебя так важно, потому что для меня, Ангерран, это не имеет никакого значения. Ты куда больше похож на принца, чем на мальчика с фермы. Чего тебе бояться? Что госпожа Сидония в свое время крутила шашни с садовником?

— Я бы предпочел мэтра Жаниса…

Альгонда не сдержала смешка.

— Правда, Альгонда. Я никогда не оскорблю мать, сказав это вслух, но я прекрасно понимаю, что отец моего брата не может быть моим отцом. Мы с ним похожи, как кошка с собакой. И потом, любой скажет, что я не Сассенаж. Я мечтаю о приключениях, о далеких странах, особенно с того времени, как служу у Эймара де Гроле. Управлять усадьбами, устраивать праздники, преклонять колено перед сувереном… У меня даже мысль о такой жизни вызывает отвращение.

Альгонда задумалась. Сказать — означало бы испортить сюрприз, но не сказать…

— Боюсь, барон с твоей матерью готовят тебе иную участь…

Он вздрогнул и пристально посмотрел на нее.

— Говори!

— И ты в нужный момент сваляешь дурака?

— Разве это не мое любимое занятие?

— Ля Рошетт. Усадьбу приводят в порядок. Для тебя.

Ангерран нахмурился.

— Значит, я прав. Если бы я был законнорожденным, разве сделали бы мне такой подарок?

— Не знаю, но барон любит тебя как сына, этого вполне достаточно.