Песнь копья

Он носил добротную кожаную куртку с капюшоном и пылевым чехлом-накидкой на плечах; под внешним слоем пряталась кольчужная подкладка и несколько стальных пластинок для живота и груди. В ножнах слева лежал скрамасакс, справа, — отличный кацбергер; оба пистолета устроились в кобурах на груди. Также на поясе сзади была маленькая сумка, в которой лежали две гренады и сложенный во много раз свиток Исцеления. Его путник переложил внутрь куртки под одну из пластинок. В последнюю очередь от седельных ремней освободился большой матерчатый свёрток, что обычно путешествовал на крупе лошади.

Когда ткань была размотана, тусклый свет заиграл на огромном двуручном мече, звавшемся Олтахаром. Из всего оружия охотница, это было единственным волшебным, выкованным из бронзы, а не из стали, с овальным чародейским камнем меж «кабаньих клыков» и посеребрённой гардой. На клинке мерцали тайнописные знаки, суть которых ускользала от хозяина, однако это не мешало ему раз за разом прорубать себе путь даже из самых отчаянных схваток.

Сунув лошади последний кусочек сахара и закинув меч на плечо, путник быстро зашагал к ближайшему проёму в стенах. По пути он думал о наступавшей темноте, голоде и о том, что израсходовал последнюю овеществлённую Телепортацию больше недели назад. Теперь, если станет совсем худо, он не сможет мгновенно убраться прочь, а жаль.

Невзирая на спешку, под самыми стенами он замедлился и стал двигаться особенно осторожно. Тишину нарушали только птицы и отдалённые завывания, но внутри частокола царила могильная тишь.

Зарабатывать вольной торговлей никогда не было просто, бродячие купцы, не состоявшие в торговых гильдиях, полагались только на себя и друг друга. У них был собственный тайный язык, множество секретов и связей, а вместо городов на постой они заезжали внутрь таких вот торговых стоянок. Королевские власти брали с них малую мзду, не мешали жить, но и защищать не желали, а оттого, когда стало совсем худо, стоянки принялись наращивать стены. Не всем, правда, это помогло.

Внутри Ахтенайх был большой деревней, которую торгаши возвели для торгашей. Те, кто жил в нём постоянно, строили деревянные здания, угловатые и тонкостенные; иные ставили временные палатки, шатры, либо ночевали внутри своих лавок. Были загоны для перегоняемого скота, были склады, таверны, — всё для тех, кто устал с дороги и желал развлечься.

Путник, оглядел развалины построек, уничтоженные шатры и разорённые загоны, в которых не осталось ничего кроме костей. Теперь нужно было пройтись по складам, но, судя по всему, именно это окажется самым сложным. Раз в других местах ничего опасного не нашлось, значит, найдётся именно там.

Человек спешил, до полной темноты оставалось не больше часа, и вот уже он приметил большой пролом в одном из складских зданий. Пожалуй, эти постройки были самыми добротными в Осьмидубе, о товарах купцы заботились лучше, чем о себе. Звериной вонью потянуло ещё на подходе, путник перехватил рукоять Олтахара обеими руками и стал красться. Из темноты доносилось громкое сопение.

Именно теперь, перед логовом чего-то большого и очень опасного наступила пора задуматься. Возможно, человеку стоило уйти пока его не почуяли, уйти перед наступлением полной темноты, когда это нечто наверняка выйдет на охоту? Всё же ему заплатили за разведывательную вылазку, но никак не за охоту на что-то, способное учинить такой разгром. С другой стороны, пройтись по складам, удостовериться в сохранности товара, а потом вернуться к лошади он уже не успеет. А если и успеет, то что потом? Гнать пегую кобылу по бездонным дорогам, надеясь, что дождь скроет запах и это нечто не настигнет добычу в кромешной тьме? Здесь и сейчас он понимал, что жребий его решён, однако сердце билось ровно. Единственное, что тревожило, — возможность умереть, не завершив главную миссию. Но эта возможность всегда была рядом с тем, кто питался убийством чудовищ.

Встав рядом с проломом, охотник вытащил из-за спины гренаду. Эти штучки появились лет двадцать назад в Эстрэ, какой-то монах придумал наполнять чугунные шары порохом и прикручивать фитиль, — вот уж воистину божий человек! Пришлось вонзить меч в землю и присесть на корточки, чтобы достать кресало, фитиль занялся не сразу, всё же воздух был влажен, но вот он разгорелся дымно. Охотник выпрямился и стал отступать от пролома, подбрасывая снаряд в руке. Он проявил выдержку, выждал, пока фитиль не укоротится до нужной длины, а потом вложил в бросок всю свою силу. Гренада влетела в пролом, где властвовал густой мрак, звук удара о пол вышел приглушённым, послышалось тихое ворчание. Охотник приподнял Олтахар, держа его остриём вниз и ударил сапогом по концу клинка, чтобы придать первый импульс. Он всё пятился, раскручивая тяжёлый меч, пока не громыхнуло. От последовавшего рёва все вороны на расстоянии десяти лиг переполошились, небеса заполнились хлопками крыльев и карканьем, а складская тьма родила кошмар.