Песнь Крови

Торфинн, вскочив на ноги, подхватил ее, преодолевая собственное отвращение, которое ему пришлось испытать при виде ее иного естества.

— Со мной… со мной все будет в порядке. — простонала Песнь Крови, стараясь удержать сознание.

— Боевая магия изнурительна, — пояснила Хальд, видя вопросительные взгляды остальных.

Ведьма опустилась на колени и положила руки на солнечное сплетение воительницы Хель.

«Как эта ведьма может вообще выносить прикосновения после того, что увидела в схватке?» — подумала Вельгерт, наблюдая за тем, как Хальд лечит ее подругу, но тут же устыдилась собственных мыслей. Она хотела было шагнуть к ним и присесть рядом на колени, но вдруг поняла, что не может заставить себя сделать это. Тот ужас и отвращение, испытанные ею при виде настоящей сущности Фрейядис, вернулись к ней с новой силой.

Хальд начала уже было произносить слова лечебного заклинания, когда Песнь Крови перебила ее:

— Нет, Хальд. — Воительница Хель решительно отодвинула руки ведьмы от себя и попыталась опереться на локти. — Не стоит тратить твою энергию на то, чтобы лечить меня. На этот раз я совсем не пострадала.

Хальд нехотя убрала руки, уязвленная таким грубым отказом.

— Ты… могла бы воспользоваться моей жизненной силой, чтобы восстановить себя, — попыталась настаивать она.

— Кто знает, что нас еще ждет впереди, Хальд. Возможно, твоя энергия понадобится мне гораздо позже. Постарайся сохранить ее до тех пор, когда от этого будут зависеть наши жизни.

Надрывные и полные боли крики из-под земли все раздавались и раздавались, не замолкая.

— Помогите мне сесть обратно на лошадь, — попросила Песнь Крови, с трудом поднимаясь на ноги. — Я смогу отдохнуть, пока мы будем ехать верхом. Надо убраться как можно дальше от этих ужасных воплей, — добавила она. Ее передернуло, точно от удара плетью. «Если Нидхегг сумеет уничтожить меня, — подумала она, — то я тоже буду так кричать. И крику этому не будет конца». — Он не сможет уничтожить меня, — вслух произнесла она, пока Торфинн и Хальд помогали ей взобраться на лошадь. — Во имя души Гутрун и моей собственной, он не сделает этого.

Пылающий багровым светом шар неожиданно возник посреди пещеры Черепа Войны. Когда яркий свет потух, Нидхегг стоял, пошатываясь из стороны в сторону от слабости и истощения, его спина была скрючена, как у древнего старца, ноги тряслись, остатки жизненной энергии были израсходованы на проигранную битву.

Его грудь тяжело вздымалась, а воздух с хрипом вырывался изо рта, когда он неуверенной походкой направился к рабыне, прикованной к стене. Властитель едва держался на ногах. Никогда раньше король не испытывал такой слабости, не чувствовал себя таким старым, беспомощным, готовым умереть в любое мгновение.

Он понимал, что у него нет даже короткого времени, чтобы собрать рабов и произнести заклинания молодости. Ему требовалось украсть хоть немного энергии у кого-нибудь прямо сейчас, немедленно, до того, как он прикажет своим солдатам привести к нему очередных жертв.

Колдун подходил все ближе и ближе к Ялне, с трудом волоча трясущиеся ноги и мысленно напоминания себе, что ее необходимо оставить в живых и не забрать у нее слишком много энергии, поскольку ему еще предстояло узнать планы воительницы Хель.

Ялна с ужасом наблюдала за тем, как король приближается, стараясь сдержать собственный крик и не выдать страха. Она даже не попыталась отползти, понимая, что все эти попытки тщетны. Она с вызовом смотрела ему в глаза. «Должно быть, Песнь Крови снова выиграла у него очередное сражение!» — подумала рабыня с торжеством. Девушка почувствовала прилив мужества от этой победы, пусть не окончательной, но все же внушающей надежду. И когда он подошел к ней совсем близко, она, вместо того чтобы биться и корчиться в ужасе, рассмеялась ему в лицо.

Нидхегг даже не обратил внимания на этот дерзкий вызов. Он с трудом опустился на колени и склонился к ней, его трупное зловоние стало совершенно нестерпимым. Тошнотворный ком подкатил к горлу Ялны.

Сама того не осознавая, бедная девушка вдруг ощутила, что ошейник впился ей в горло. Она невольно натянула цепь, стремясь отодвинуться как можно дальше от этого страшного черепообразного лица.

Властитель сконцентрировал остатки собственной воли и сил, произнося слова заклинания. Ялну парализовало окончательно.

Она беспомощно повалилась на бок, не способная вымолвить ни единого слова. Иссохшая рука, холодная, тронутая трупным окоченением, коснулась ее теплой, живой плоти, повернула ее лицо вверх. Он наклонился совсем низко, словно для того, чтобы поцеловать ее.

Она смотрела на него с ужасом, не понимая, что происходит, а сердце колотилось бешено.

Бесплотный рот Нидхегга коснулся ее губ. От прикосновения веяло холодом и мертвечиной.