Песнь крови

– Ваше величество, я плохо знаю историю, однако не помню ни одного случая, когда нашему Королевству или одному из его фьефов грозило бы альпиранское вторжение или хотя бы набег. Между нашими народами нет крови. Катехизисы учат нас, что война оправдана лишь в том случае, когда мы обороняем свою землю, жизнь или Веру.

– Ну, альпиранцы ведь богопоклонники, разве не так? Целая империя, отрицающая Веру!

– Вера может быть только принята, но никак не навязана, тем более целой империи.

– Однако они замышляют принести своих богов сюда, подорвать нашу Веру! Повсюду их шпионы, переодетые купцами, они нашептывают об отречении, приобщают нашу молодежь к гнусным Темным ритуалам! А воинство их тем временем все растет, и император строит все новые корабли…

– Хоть что-то из этого правда?

Король усмехнулся, сверкнув совиными глазами.

– Будет правдой.

– И вы рассчитываете, что все Королевство поверит в эту чушь?

– Люди всегда верят в то, что им нравится, правда это или нет. Вспомни резню аспектов, вспомни всех этих отрицателей, подлинных и мнимых, что были убиты во время бунтов на основании одних лишь слухов. Подсунь им нужную ложь, и они в нее поверят.

Карета, дребезжа, катилась по мощенным булыжником улицам северных кварталов. Ваэлин молча смотрел на короля и, холодея, осознавал, что понял все правильно. «Нет, это не ложь, он действительно собирается это сделать».

– Но что вы хотите от меня, ваше величество? Зачем делиться этим со мной?

Король развел костлявыми руками.

– Ну как зачем? Мне нужен твой меч. Не могу же я вступать в войну без самого прославленного воина Королевства, верно? Что подумает простонародье, если ты откажешься нести меч Веры в империю отрицателей?

– Вы рассчитываете, что я стану воевать с народом, с которым Королевство никогда не ссорилось, на основании лживых баек?

– Именно так.

– А зачем, собственно?

– Верность – ваша сила.

Лицо Линдена Аль-Гестиана, становящееся мраморно-белым по мере того, как кровь вытекает из раны на шее…

– Верность – это еще одна ложь, которую вы используете, чтобы заманить неосторожных в тенета своих замыслов.

Король нахмурился. Поначалу казалось, будто он гневается, но тут он разразился лающим хохотом.

– Ну разумеется! А ты как думал, для чего еще быть королем?

Он перестал смеяться.

– Ты забываешь о сделке, которую мы заключили. Я приказываю, ты выполняешь. Помнишь?

– Я уже нарушил нашу сделку, ваше величество. Я не выполнил вашего приказа тогда, в Мартише.

– Однако Линден Аль-Гестиан все же пребывает Вовне, и отправил его туда твой кинжал.

– Он страдал. Я положил конец его боли.

– О да, очень убедительно!

Король раздраженно отмахнулся, тема явно ему наскучила.

– Это неважно. Ты заключил сделку. Ты мой, Юный Ястреб. Твоя связь с орденом – сущая фикция, ты это знаешь не хуже меня. Я приказываю, ты выполняешь.

– Однако с Альпиранской империей я воевать не стану. Пока не услышу более веских причин, чем недостача лазурита.

– Ты отказываешь мне?!

– Да. Казните меня, если сочтете нужным. Я и слова не скажу в свою защиту. Но я устал от ваших интриг.

– Казнить? Тебя?! – Янус снова разразился лающим хохотом, еще громче, чем в прошлый раз. – Ах, как благородно, особенно учитывая, что ты прекрасно сознаешь: я не могу сделать ничего подобного, не вызвав бунта в народе и войны с Верой. И, полагаю, моя дочь и без того достаточно меня ненавидит.

Внезапно король отдернул бархатную занавеску на окне, и лицо его вдруг осветилась.

– О, пекарня вдовы Норны!

Он снова постучал в крышу кареты и воскликнул своим королевским голосом:

– Стой!!!

Выбравшись из кареты, он отмахнулся от помощи двух солдат из конной стражи, которые ехали в эскорте, и ухмыльнулся Ваэлину, будто мальчишка-переросток.

– Идем-ка со мной, Юный Ястреб. Лучшая выпечка в городе – а может, и во всем фьефе. Снизойди уж к стариковской слабости.

В пекарне вдовы Норны было тепло и пахло свежевыпеченным хлебом. Увидев короля, она выбежала из-за прилавка: высокая дородная женщина с раскрасневшимися от жара щеками и мукой в волосах.

– Ваше величество! Сир! Вы снова оказали честь моему скромному заведению! – тараторила она, неуклюже кланяясь и плечом отодвигая растерянных покупателей. – Дорогу, дорогу королю!

– Миледи, – король взял ее руку и поцеловал, отчего вдова покраснела еще сильнее, – как же я мог пренебречь возможностью отведать ваших булочек! К тому же вот и лорду Ваэлину сделалось любопытно. Ему не так часто приходится кушать сладкое, верно, брат?

Ваэлин видел, как жадно вглядывается в него вдова, как ее покупатели, припав на одно колено, украдкой поглядывают в его сторону, и почти ненавидел их за это преклонение.

– Да, ваше величество, – ответил он, надеясь, что в его голосе не слышно раздражения, которое он испытывает, – я и впрямь не очень разбираюсь в сладком.

– А не найдется ли у вас отдельной комнатки, где мы могли бы отведать вашу стряпню? – осведомился король. – Не хотелось бы препятствовать вашей торговле.

– Конечно-конечно, ваше величество!