Пока я не продемонстрировала никаких признаков агрессивности, и продавец расслабился. Он ухмыльнулся. Зубы у него были кривые, но улыбка хорошая. Дружелюбная, искренняя и бесхитростная. Поскольку кое-что не поместилось в тележку, я поблагодарила его и согласилась. Мне хотелось как можно скорее выбраться отсюда и попасть домой.
Сперва мы втискивали пакеты в маленький багажник и на пассажирское сиденье «Миаты». Наконец нам это удалось. Парнишка направился к аптеке, но вдруг… замер на месте. Крестик у него на шее раскалился добела, взгляд остекленел, одна нога застыла в воздухе над бетонной ступенькой. Если бы он не держался за ручку тележки, то рухнул бы навзничь.
А меня, словно змея, начала обливать холодная сила. Она скользила по моей коже, проникала в нутро. Я повернулась к источнику энергии — к угольно-черным теням, лежавшим за магическим барьером, и разглядела туманные силуэты. Трое стояли, небрежно прислонившись к седану.
Мужчина в центре был мне знаком. Я запомнила его по видению в квартире Дороти.
Эдгар.
Он чиркнул спичкой. Вспыхнул оранжевый огонек, озарил резкие черты лица Эдгара. Он закурил сигарету, погасил спичку отработанным движением руки и бросил на асфальт. Одет он был в стиле доктора Скотта. Брюки защитного цвета, рубашка-поло — стандартный повседневный прикид верхушки среднего класса. Ни намека на пятна крови или грязь. Либо Эдгар — умелый иллюзионист, либо успел переодеться после «трапезы». Он гораздо больше походил на бизнесмена, чем на бессмертное чудовище.
Одним из спутников Эдгара был чернокожий в студенчески скромном наряде. Таких ребят часто встречаешь в кампусе. Однако его темно-карие глаза явно принадлежали древнему существу. Ни тепла, ни жалости, ни человечности я в них не заметила.
Третьей была женщина. Именно ее могучая сила ввела в транс беднягу продавца и сковала меня. Но колдунья не могла переступить через магическую ограду, окружавшую здание аптеки. Я ощущала ее голод и злобу из-за того, что ее лишают добычи.
— Добрый вечер.
Эдгар, поздоровавшись со мной, выдохнул облачко табачного дыма. Его голос прозвучал по-приятельски.
— Привет.
Эдгар удивленно воззрился на пакеты, лежавшие на пассажирском сиденье.
— Ты не понимаешь, что легче и намного дешевле просто сделать последний шаг?
— Спасибо, нет.
Мой ответ удивил даже меня саму. Но бабушка вбила в меня хорошие манеры. Чаще всего я вспоминаю о них, когда нервничаю. О чем бы я ни думала, произношу формулы вежливости. Бабуля бы мной гордилась.
Чернокожий парень снисходительно хихикнул. Я рассердилась, перестала бояться и стала мыслить более ясно.
Эдгар бросил взгляд на своего спутника. И кровосос мгновенно перестал скалиться.
— Ты не мой повелитель. Прекрати.
— Я впечатлен, — протянул Эдгар. — Ты — неординарная женщина. Ты раздражаешь моих напарников… но я решил, что на данный момент ты мне полезнее живая, чем мертвая.
— Можно поинтересоваться, почему? — вырвалось у меня.
Эдгар затянулся сигаретой, размышляя над моим вопросом. Затем швырнул окурок себе под ноги и раздавил носком туфли.
— Мне нужно передать послание Кевину Лэндингэму — если ты не откажешься, — хладнокровно заявил он.
— Какое же?
— Скажи ему, что все подстроили. Заговор внутри заговора. Изначальная цель не имела к тебе отношения. Тебя должны были убить, а вину свалить на меня. Скоро начнется новый раунд охоты.
Эдгар пытался поймать мой взгляд, но я отвела глаза. Полагаю, в моем состоянии вампирский гипноз мне не грозил, но осторожность никогда не помешает. Поэтому я уставилась на его подбородок. Эдгар слегка усмехнулся — разумеется, догадался о моих опасениях.
— Кевин поймет.
— С какой стати? — воскликнула я.
— Умна и проницательна, — закивал Эдгар. — Кевин не разочаруется.
— Да она милашка, — фыркнул чернокожий вампир.
— Она убила Лютера, — прозвучало мелодичное и негромкое женское сопрано.
Я вздрогнула. Чернокожий кровосос зашипел:
— Ей повезло. Ну, еще ножи ее треклятые… Только со мной ей не тягаться.
— Хватит, — отрезал Эдгар. — Не забудь о моей весточке Кевину.
Я не успела рта раскрыть, а они сгинули. В тот же миг исчезли и чары. Продавец заморгал и помотал головой. Он ничего не заподозрил, и у меня отлегло от сердца: хотя бы ему можно ничего не объяснять.
Глава 12