Песнь крылатых

– Верно, – кивнула Милица. – Световила была первой из нас, созданной богами, по большей части мы – замысел Святобора, покровителя лесов. Не знаю, что говорят в людских легендах, потому расскажу тебе то, что видела своими глазами моя наставница. Как ты знаешь, цветочек, я живу уже долго, и учила меня Липовила, одна из первых вил. Боги создали их всего двенадцать, чтобы беречь новый, едва рожденный мир. Световила была сильнейшей, чистейшей из всех. Её волшебные руки исцеляли самые безнадежные болезни и страшные раны, взращивали растения, а светлая улыбка сама по себе дарила такой покой, что душа трепетала. Она посвящала всю себя служению природе и существам, безмерно преданная своему предназначению. Световила же усилила узы, связавшие сестер-волшебниц, ибо не было для нее страшнее мысли, что она может вовремя не узнать о чужом несчастье. Но её доброта погубила её – зная, что в одном далеком людском поселении многим нужна помощь, она превратилась в человека, чтобы не напугать их, и вошла в городок. Сестры, потерявшие с ней связь, обеспокоились, но никак не могли её обнаружить.

Милица неровно вздохнула, и продолжила.

– Когда они нашли её, было уже поздно. Добрая и светлая вила была мертва – люди не приняли чужачку. Решив, что она пришла из враждебного поселения, они заключили её в свою темницу. Долгие дни мучений для хрупкого человеческого тела окончились гибелью. Святобор в гневе едва не уничтожил целое племя за гибель своего творения, но другие боги воспротивились. Они верили, что все их создания смогут мирно жить в новом мире, и упросили Святобора позволить им попытаться. С той поры вилы постепенно стали приближаться к человеческому миру, помогая, проводя с людьми главные праздники, но остальную часть времени старались скрыть своё существование. В нас осталось недоверие ко всему людскому роду. Тогда же и появились две первые перерожденные вилы, чтобы восполнить потерянную силу. Имя Световилы же осталось символом света, доверия, и хрупкости жизни, даже бессмертной.

Невена ощутила, что её тело бьёт холодная дрожь, противный холод забирался куда-то вглубь, несмотря на летнюю жару. В горле встал горький комок, а на глазах собирались слезы. Горечь за глупую гибель несчастной Световилы наполнила её страхом. Страхом,что она может потерять то, что едва успела обрести.

– Я могу что-нибудь сделать, скажи? – прошептала она. – Как можно уберечься от огня, о котором говорил леший?

– Будь внимательна, берегись, как он советовал, – Милица мягко погладила её по волосам. – Ты не одна, дорогая. Из любой беды, коль она неминуема, мы найдем выход.

– Хотелось бы верить в это, наставница.

Вопреки сказанному, становилось лишь тоскливее. Предчувствие грядущей беды было таким сильным, что сердце заполошно колотилось. На лице Милицы появилось выражение недоумения, и она прижала к груди свою ладонь. Тонкие узы надрывно трепетали.

Невена невольно повторила жест своей наставницы. Сердце беспокойно колотилось, словно стремясь вырваться прочь из груди.

– Надо спешить, цветочек, – резко выдохнула Милица. – Что-то надвигается, Смеяна в опасности.

***

Голоса дивьих духов славятся в людской молве не меньше, чем их чудесная красота и волшебные способности. Редкому счастливчику удавалось услышать, как поет вила, ибо духи ценят свое уединение. Однако легенды и догадки, да крайняя нужда в помощи, порой приводят к ним любопытных.

Звонкий голосок Смеяны разливался капелью над лесными сводами, укутанными закатными лучами. Незатейливые звуки рождались где-то внутри, вырываясь на свет красивой мелодией. Девушка радостно пританцовывала, кружась по влажной траве. В её мыслях был едва прошедший праздник – общение с высшими силами всегда наполняло её трепетом и восторгом. Изливаясь наружу музыкой, она подпитывала свою обитель нежданными, невероятными штрихами: нежданно расцвели васильки, которых никогда не было вблизи, срослись изломанные непогодой ветви, стая пичужек обзавелась яркими хохолками и возмущенно взмыла в небо.

Смеяна любила людей, она берегла в памяти всякую крупицу воспоминаний, что удалось выловить после превращения. Потому каждый визит на праздник был поводом для долгого торжества. Человеческая жизнь её была скоротечна, завершившись на шестнадцатую зиму. Через несколько лет, когда пелена, скрывавшая память, чуть истончилась, Смеяне удалось вспомнить, что её семья жила в деревеньке под Любградом, всего-то в паре часов езды на юг. Вот только встретиться с ними напрямую вила уже не решилась: много лет утекло, они оплакали свою дочь.

С той поры лишь изредка, тайно, она принимала облик человека. Туго свернув волшебное платье в сверток, она укутывалась в грубую одежду, скрывавшую лицо под тенью капюшона. Защитные чары запирали озерную гладь, а вила решительно двигалась к княжеским владениям. Она бродила по городу без особой цели, жадно вслушиваясь в людскую речь. Сияющие глаза с восторгом осматривали лица и товары на базарной площади. Когда истекала треть дня, она с легкой неохотой возвращалась в тишину лесов.