Песнь ледяной сирены (СИ)

Аларика резко дернулась назад – словно маятник, что качнулся из стороны в сторону. Эскилль мучительно пытался прочитать по ее лицу хотя бы оттенок эмоций. Разочарована ли лучница-серафим его ответом? Считает ли его – как Нильс, как отец – глупцом, верящим в сказки?

– Но, как я понимаю, ни у кого из живущих – в том числе и колдуний Нордфолла, нет ни единого доказательства, что превращение душ людей, умерших в лесах и снежных пустошах Крамарка, в исчадий льда – не миф, – осторожно произнесла Аларика – будто и впрямь боялась ранить его своим неверием. – Собственно, как и само существование Хозяина Зимы.

– Но нет и доказательств обратного, – заметил Эскилль. Через высокое стрельчатое окно взглянул в белоснежную даль, лишь на горизонте очерченную полоской зеленого леса. – У всего есть начало и есть конец. За все эти годы мы истребили полчища исчадий. Это конец каждого из них. Но где их начало?

– Почему тебя, в таком случае, не интересует, откуда в нашем мире взялись сестры-метелицы, вьюги-плакальщицы, бураны-шатуны…

– Духи зимы бессмертны, как само время. Как сам Хозяин Зимы, Дух Острова. Ты же не спрашиваешь себя, как появилось время? Как оно выглядит, есть ли доказательство, что оно вообще… существует? Ты просто знаешь, что оно было, есть и всегда будет. Исчадия льда умирают на наших глазах, от наших мечей, стрел и факелов. И все равно возрождаются снова… Словно Феникс – хоть и принадлежат к вражескому лагерю, к противоборствующей стихии.

Эскилль и сам не помнил, когда в последний раз говорил так страстно, так проникновенно. Осекся, смущенный.

Защищая свою теорию, он сказал то, о чем думал все эти годы:

– Мы всегда считали, что исчадия льда появляются сами по себе, рождаются изо льда и снега. Как морозостойкие и смертельно опасные сорняки. Но почему тогда их концентрация так высока именно в Ледяном Венце и его округе? Очевидно же, что появляются они именно оттуда. Там их колыбель, в которой им в определенный момент становится слишком тесно.

– Сорняки в колыбели, – пробормотала Аларика. – Твои аналогии поражают меня в самое сердце.

Эскилль с улыбкой развел руками:

– Ну прости, я не поэт. С огнем мне управляться проще, чем со словами.

Тут он тоже несколько лукавил. Но чужачке о его проблемах с даром знать не стоило.

– Прямых доказательств, что Ледяной Венец – место рождения исчадий льда, у меня, разумеется, нет. Но стеклянный лес назвали так не напрасно. Не напрасно капитан Анскеллан – как и другие до него – запрещают заходить вглубь Ледяного Венца, в место, которое называют Сердцевиной. Даже не зная, что именно находится там, они понимают, насколько это опасно.

– То есть, по-твоему, там находится некое средоточие магии Хозяина Зимы, которое и «кует» исчадий льда?

– Да. Именно поэтому Сердцевина просто кишит духами зимы – его то ли слугами, то ли детьми, то ли вестниками.

Аларика нахмурилась.

– Как вы вообще можете отличить одну часть Ледяного Венца от другой? Он же словно Фениксово море – единый, одинаковый.

– Духи зимы. Как только защитные обереги перестают действовать, и они появляются – мы понимаем, что подобрались слишком близко к Сердцевине. И, следуя приказу капитана, немедленно поворачиваем назад.

Аларика молчала. Лишь почти беззвучно из-за коротко обрезанных ногтей (не до красоты, когда охотишься на исчадий) барабанила пальцами по перилам балюстрады.

Эскилль дал ей время переварить его слова.

– К слову, дневник заканчивался на планах Бьерке сбежать из дома вместе с Ранвайг, отправиться в Атриви-Норд и стать охотником на исчадий льда. Ему было, кажется, шестнадцать. И насколько я знаю, сейчас Ранвайг его жена.

– О, ты все-таки воспользовался тем, что вы живете в одном городе, и наведался к нему домой? – рассмеялась Аларика.

– Нет, что ты! – Эскилль все-таки смутился. – Хотя… Да, я думал об этом. Не раз. И, кажется, сейчас поводов у меня больше, чем когда бы то ни было.

– Ты про странности, что творятся в Атриви-Норд? – Лучница понизила голос. Оттолкнулась от балюстрады и всем телом повернулась к нему.

Значит, о происходящем она осведомлена – что, впрочем, совсем не удивительно, если учесть статус ее отца.

Все началось около полугода назад, когда в городе начали массово пропадать горожане. Патрульные стражи заподозрили, что в этом замешаны исчадия льда, или, еще хуже, духи зимы, но так и не нашли уязвимостей в знаках-оберегах. Пронесся переполошивший весь город слух, что магия порождений Хозяина Зимы стала сильней, и артефакторы кинулись создавать новые, улучшенные обереги.

Не проходило недели, чтобы стражи не обнаружили в Ледяном Венце увешанные защитными знаками тела, часто – завернутые в кокон из инеевой паутины. Многие из мертвецов были при полном доспехе. Большинство – с оружием и колбами с кровью саламандры. Иногда оружие, части брони и разбитые колбы находились чуть дальше – покоились в «объятиях» ледяной лозы.