Песнь Лихорадки (ЛП)

- Ты не можешь пометить Зеркало с этой стороны? - я ненавидела, как мой голос ломался на этих словах. На поиски этого я тратила большую часть своего времени - заклинание, способное нацарапать символ на зеркале, который показывался бы на другой стороне, гарантирующий, что мы найдем дорогу домой. Нам бы нужно было быстро нырнуть в нужное Зеркало, но мы же с Шазамом просто демоны скорости. И все же, если бы я не искала, если бы я только доверилась и попросила... Если бы только. Теперь я понимаю. Вот почему люди так меняются, взрослея. Невозможные выборы, невозможные сделки, каждая эрозия имеет цену, которую ты вечно носишь в своем сердце.

- Мы с Бэрронсом долго пытались исхитриться и найти способ сделать это, но безуспешно. Ты сказала, они заточили его. Прошли десятки лет. Ты правда веришь, что он все еще там и все еще жив?

Мои руки вокруг его шеи сжались в кулаки.

- Я должна попытаться.

Какое-то время он ничего не говорил, а я просто стояла в его объятиях, не торопясь делать шаг назад, потому что тут было так тихо, надежно и безопасно. С Танцором тоже было тихо, надежно и безопасно, но по-другому.

- Подожди несколько дней. Если на Земле все окажется безнадежно, мы пойдем туда вместе и спасем его. Но ты должна пообещать, что никогда не попытаешься вернуться на эту планету.

- Я не могу этого обещать. Здесь мой дом. Может, мы сумеем вернуться вовремя.

- Не узнаешь, пока не попробуешь. И высока вероятность, что ты умрешь. Тебе стоило уже уйти с другими колонистами. Иди куда-нибудь. Живи, - он начал говорить, но потом остановился, встряхнулся и хрипло произнес: - Мы возьмем с собой Танцора. Вы втроем сможете где-нибудь устроиться и жить.

- Конечно. Чтобы я видела, как умрет Танцор, - здесь и сейчас я могла справиться с состоянием своего парня. Но отправиться с ним в новый, потенциально опасный мир? Начать жить, возможно, даже однажды почувствовать себя в безопасности и завести детей - лишь для того, чтобы потерять его? Боже, почему больше не осталось простых решений?

- Как думаешь, сколько гребаных людей умерло на моих глазах? - его серебристые глаза сверкнули кроваво-красным. – Снова и снова. Именно это ты и делаешь. Ты любишь их, пока они рядом, а когда они уходят, ты скорбишь. Это жизнь. По крайней мере, они какое-то время были рядом.

Я уставилась на него, понимая, что, как Танцор видел лишь часть меня, так и я видела Риодана через фильтр. И теперь я видела его таким, каким не видела никогда раньше. Он любил. Много раз. Сильно. И он бесчисленное количество раз терял. Вот почему он так отчаянно сражался за то, чтобы удержать своих людей вместе. Он был крайне сдержанным, потому что в самом сердце он бескрайне любил, и даже будучи бессмертным, он никогда не выключал эмоции. Я прищурилась, глядя ему в глаза и изумляясь, насколько мы похожи. Он чувствовал столь же отчаянно, как я, и подобно мне, он надевал свою версию Джада-личности. Каждый день он надевал свою маску безупречного бизнесмена, свою холодность, свою расчетливость.

- Знаешь, почему я не убил Ровену?

- Ро? - я покачала головой, не улавливая внезапной смены темы, все еще пребывая в смятении от того, насколько иначе я его видела. Он стал цельной личностью, а не карикатурой на моего злейшего врага. Мужчиной.

Его руки обхватили мою голову, и он силой воли заставил меня закрыть глаза, и это было заклинание внушения, потому что веки опустились без моего разрешения, и он наполнил мою голову видениями, и я смотрела на эти картинки с ужасом, потому что он показывал детство, которое было намного хуже моего. Оно было жестоким, зверским, отчаянным и суровым, и Риодан действительно был когда-то ребенком, чем-то вроде ребенка, и он подвергся такому ужасному насилию, что я не могла поверить в то, что он выжил. Один мужчина сделал с ним все это, и его ненависть к этому мужчине, державшему его на цепи в темной яме, была столь всепоглощающей, что там не осталось места для маленького мальчика.

Но однажды он сбежал. Как и я.

И он поклялся отомстить.

Но мужчина, столь гнусно надругавшийся над ним, был убит раньше, чем Риодану представился шанс, и его лишили его мести.

Он сказал:

- Тридцать два года, три месяца и восемнадцать дней я носил в своем сердце ярость и ненависть ко всем и вся. Тридцать два года я был ходячим мертвецом с единственной эмоцией: ярость. Затем я нашел его. Живым. Меня обманули. Он не умер. Кости, которые я выкопал и сокрушил в пыль, принадлежали не ему. Его друзья защитили его. Солгали. Увезли его прочь.

Другое видение: Риодан убивает мужчину, хорошо выглядящего в свои семьдесят. Сворачивает шею. От жизни до смерти за мгновение.

- И тебе не стало легче, - пробормотала я, потерявшись в каком-то древнем времени.

Он убрал руки с моей головы, и я открыла глаза.

- Ошибаешься. Это изменило весь мир. Как только я убил его, яд внутри меня исчез. Я почувствовал себя невесомым. Свободным. Я родился в тот день. Я нуждался в мести. Я должен был убить его. Прав или не прав, вот таков я. Иногда люди забирают у тебя слишком многое, и ты должна это вернуть.