- Важно не то, что ты разрушаешь, а сам факт разрушения. В этом мире есть два типа людей - те, кто способен создавать, и те, кто не способен. Создатели могущественны, они формируют мир вокруг себя. Все существа жаждут власти над своим кусочком реальности. Те, кто создавать не способен, делают одно из трех: убеждают себя принять полужизнь посредственности и ненавидят неудовлетворенность, получая удовольствие от незначительных актов доминирования, которые им удается совершить над своими товарищами; находят создателя, к которому можно присосаться и эксплуатировать, чтобы наслаждаться паразитическим образом жизни; или разрушают. Так или иначе, те, кто не способен создавать, находят способ почувствовать власть и контроль. Разрушение ощущается как контроль.
Я отстраняюсь и смотрю на него.
- И что?
- Ты создатель, а не разрушитель. Разрушение разрушает разрушителя. Всегда. В конце концов. И сильно.
- И что?
-
- Но я могу минимизировать урон.
- Только для себя самой. Для тебя, может, будет не так важно, если Книга убьет незнакомца или какой-то другой мир. Но сомневаюсь, что это будет менее важно для незнакомца или для людей, которые его любили.
- Так, я не понимаю. С одной стороны, ты только что сказал мне, что все люди по натуре мудаки, за исключением создателей. А теперь ты вступаешься за этих мудаков.
- Я ни за кого не вступаюсь. Я просто утверждаю, что разрушаешь ты здесь или в другом мире, ты все равно разрушаешь. Вот в чем твоя битва - разрушать или нет. Как только ты углубляешься в детали, пытаясь убедить себя, что некоторые вещи более приемлемо разрушать, ты уже проигрываешь самую главную войну. Нет никакой пользы в том, чтобы переносить битву на незнакомую территорию.
- Ты думаешь, что я должна остаться здесь и сражаться, даже если это будет стоить жизни людям, которых я люблю?
- Твоя битва наполовину выиграна. Ты сидишь здесь, со мной. А
- Но ты не говоришь мне, как.
- Чего хочет
- Я не знаю, - об этом я и думала, когда он вошел. Пыталась определить ее конечную цель, чтобы суметь перехватить и помешать.
- Нет, знаешь. Она хочет быть в этом мире, контролировать себя. Чего хочешь ты?
- Того же.
- Почему?
- Потому что я могла бы быть счастлива, если бы все не пошло наперекосяк!
- Все вечно будет наперекосяк. Жизнь состоит не в том, чтобы ждать мира, а в том, чтобы научиться процветанию посреди войны. Потому что впереди всегда ждет следующая битва, - на мгновение он замолчал, а потом сказал: - Почему
- Будь я проклята, если знаю, - бормочу я. - Потому что она ненасытна? Ей скучно? Альтернатива - не жить?
- Почему ты хочешь жить?
Я смотрю на него.
- Но у
- Нет. Как и у тебя, у меня есть лишь этот момент. Смерть - не единственный враг, крадущий у тебя вещи, которые тебе дороги. Ты думаешь, что монстр властен над тобой.
- Так и есть.
- Он властен над тобой лишь с твоего согласия.
Ощетинившись, я выдергиваю свои пальцы из его руки, провожу ими по влажным волосам и говорю:
- Это не правда. Я не выбирала Книгу. Я не впускала ее. Она завладела мной в утробе. Не было ни согласия, ни отрицания.
- Теперь есть.
- А твоего зверя
- Никогда не говорил, что это так. Но я сделал это. И я не сидел в раздумьях, колеблясь между самоубийством и бегством. Оба для меня неприемлемы.
- Держись подальше от моей головы, черт подери, - срываюсь я.
- Как ты вернула контроль?
На мгновение я прикусываю нижнюю губу зубами, а затем сознаюсь:
- Я не знаю, что сделала. Возможно, она просто уснула.
- Гадал, случится ли это.
- Но в то же время я разобралась. Она слабела, а я обретала силу.
- И тогда она уснула?
- Вопрос на миллион долларов. Так как мне с ней бороться?
- Стань ею.
Я с недоверием таращусь на него.