Песнь любви (СИ)

— Вот так, — сказал принц, поглаживая его по щеке, вспотевшего и тяжело дышащего. — Кажется, я снял бант. Дальше обёртка.

Он притянул Александра к себе, устроил в невообразимую позу так легко, словно тот ничего не весил. Александр оказался лицом в матрасе. Принц сидел сзади, лицом к его промежности, которую приподнял на удобную для себя высоту. Пришлось зажмуриться, чтобы отпустил неуместный стыд. Если это способ ублажить своего господина, то в этом не может быть ничего постыдного. И всё же Александр чувствовал себя не в своей тарелке.

Звякнуло стекло. Теплота масла и жёсткость мозолистой кожи коснулись обнажённого отверстия. Распалённый ласками, Александр не смог сдержать стон удовольствия, когда пальцы принца проникли в него.

— Ш-ш-ш… Неужели больно? — спросил принц. Его пальцы замерли внутри, под давлением пульсирующих мышц.

Александр не сразу обрёл возможность говорить.

— Не… не больно, Ваше Высочество.

— Значит, приятно, — сказал принц, скорее сам себе, чем ему. Пальцы проникли до конца, выбивая из Александра тяжёлый громкий вздох. Потом они задвигались из стороны в сторону, раздражая чувствительные стенки, а на ягодицу тяжело и больно опустилась ладонь.

Александр глухо вскрикнул в матрас, сжимая в кулаках простыни.

— Тебе это нравится? — спросил принц.

— Д-да, Ваше… Ваше Высочество… — прошептал Александр.

Ладонь, что приземлилась на его ягодицу во второй раз, била ещё больнее, и Александр вздрогнул всем телом, сжавшись вокруг пальцев принца сильнее. И всхлипнул, когда те задвигались внутри.

— Вот так, мой мальчик… — зашептал принц. — Не стесняйся быть громким…

Глава 3

Александр проспал.

С этой мыслью он вскочил с кровати с бешено колотящимся сердцем и только через несколько мгновений вспомнил, что нынче суббота, и рухнул обратно в постель. В субботу и воскресенье принц Хельвиг встаёт позже. В субботу также у Александра выходной, и всеми приготовлениями занимается старушка Ало.

Александр повернул голову к окну. Солнце уже давно стояло над горизонтом, было около девяти утра. Он безбожно проспал.

Кальвиг, стоящий на посту, оглядел его с головы до ног.

— Что с тобой? — спросил он серьёзным тоном.

Александр тоже осмотрел себя. Рубаха аккуратно заправлена, сапоги начищены, куртка застёгнута.

— Что со мной? — спросил он.

— Не знаю, но ты какой-то другой, — Кальвиг ещё раз недоверчиво осмотрел его.

Принц в итоге так и не овладел им этой ночью. Он ласкал Александра изнутри пальцами, а снаружи — измазанной в масле ладонью и довёл до сокрушительного оргазма, так и не позволив прикоснуться к себе.

Зато после он раздвинул ноги и направил голову плохо соображающего и мелко трясущегося Александра к своему исполинскому органу, и Александр, распалённый, уставший и благодарный, ласкал его в ответ своим ртом долго, со знанием дела и с непривычной самому себе страстью, пока не услышал уже знакомую команду. Не глотай.

Не глотай.

Неужели на свете может существовать приказ эротичнее, чем этот?

Кальвиг сыграл с ним партию в карты, выиграл несколько золотых, а затем Александр спустился с башни и прошёлся по окрестностям, собирая взгляды и приветствия. Оказывается, к нему тут неплохо относились. Крепость была населена огромными вояками, лишь единицы из них были женщинами, и те держались друг друга. Александр с интересом поглазел на них. Женщины были сильными. Очень сильными. У таких обычно рождаются крепкие, крикливые дети. Наверное, это было наследие дроу. Тяга к оплодотворению генетически выгодного партнёра. Именно такой была мать Александра. Высокой, крепкой, её не брала ни одна болезнь, зато забрал один неосторожный взмах меча.

Женщины пригласили Александра к картам. Кажется, он, отличающийся от основной массы мужчин в крепости своей осанкой, манерами и безукоризненным внешним видом, им также приглянулся, однако, зная о его статусе, дамы лишь заигрывали с ним и выспрашивали столичные сплетни. Воительницам Александр проиграл уже семь золотых, на чём и решил остановиться.

Александр всегда считал себя человеком, но всё же была ещё одна черта, которую он переступить был не в силах, и то была склонность к ворожбе. Поэтому в мистический час, когда солнце только-только начинает склоняться ко сну, трогая краешком своих лучей дребезжащий волнами горизонт, находившийся по крепости и зафиксировавший в памяти все её уголки и всех встреченных на пути обитателей, Александр зашёл в терпкий сосновый лес.

И вздохнул.

Он родился и служил на юге, и там магия была другая. Здесь же, в лесу у северного моря, Александр ощутил, как правильно проникает в его тело вместе с холодным влажным ветром магия, вместе с мягкими мхами под ногами, вместе с обилием коричневого, серого и глубокого зелёного перед глазами. А ещё были ягоды. Большие, красные и кислые. И он набрал их себе в мешок, чтобы съесть после, сидя у себя в неуютной комнатке, вспоминая свободу промозглого леса.

В их местном подобии таверны собрались все те, кому сегодня ночью не нужно было нести свою службу. Среди них оказался и Александр, которого Вильд всё же уговорил помериться силой.