Песнь молодости

Но в зале со всех сторон раздавались возмущенные голоса. Ли Хуай-ин, не отрываясь, смотрела, как за широкими окнами непрерывным потоком идут японцы. Вдруг кто-то дотронулся до ее плеча. Она обернулась и увидела Дэн Юнь-чуаня — студента с факультета родного языка и литературы, ее земляка из провинции Цзянси. Весь взмокший, он протиснулся к ней.

— Ты видишь?.. Как ты попала сюда?

— Ли Хуай-ин показала на Хуан Мэй-шуан и сердито проговорила:

— Встречаем одного человека. А ты?

— И я тоже — тетку. Она должна приехать с Северо-Востока. — Дэн Юнь-чуань наклонился к уху Ли Хуай-ин. — «Королева красоты», а ты оказалась права, что японцы будут здесь. Откуда ты это знала?

— Газеты читаешь? — усмехнулась Ли-Хуай-ин.

— Нет. Так спокойнее, — ответил Дэн Юнь-чуань, слывший примерным студентом.

Хуан Мэй-шуан волновало другое: почему нет Лю Вэнь-вэя?

С Лю Вэнь-вэем они вместе учились в Фуданьском университете в Шанхае и полюбили друг друга. Потом он уехал учиться в Японию, а Хуан Мэй-шуан перешла в бэйпинский университет «Фужэнь». Она ждала его три года, целых три года! Как ей хотелось выйти замуж за этого богатого буржуйского сынка! В Японии он изучал политические науки и по возвращении мог сделать блестящую карьеру. Как бы они жили! В доме обстановка была бы не на японский, а на европейский лад. Но вот его нет. Проклятые японцы заняли весь состав! Конечно, он должен был приехать на этом поезде. Мысли путались в голове Хуан Мэй-шуан. Вдруг она вздрогнула и впилась глазами в человека, прошедшего мимо них в рядах японцев.

— Он!.. Приехал! — подпрыгнула она от радости и побежала вдогонку.

Это было настолько неожиданно, что жандармы даже не успели задержать ее. Лю Вэнь-вэй в модном костюме европейского покроя шел в группе так же, как и он, одетых японцев, среди которых выделялись высокопоставленные военные чины. Хуан Мэй-шуан подлетела к нему, схватила за руку и очаровательно улыбнулась:

— Вэнь-вэй, здравствуй!

Лю Вэнь-вэй остановился. Японцы — тоже. Миловидная китаянка оказалась в центре внимания.

— Вэнь-вэй, а я тебя так давно жду! Ты, ты… — она с изумлением и страхом посмотрела на японцев.

На чистом, несколько вытянутом лице Лю Вэнь-вэя, появилось выражение тревоги, когда он увидел, что Хуан Мэй-шуан задержала японцев. Он кивнул ей, торопливо повернулся к японцу в штатском и что-то сказал ему по-японски. Тот расплылся в улыбке, показав золотые зубы, закивал головой. У Лю Вэнь-вэя отлегло от сердца. Японцы прошли вперед. Лю приблизился к Хуан Мэй-шуан и стал что-то тихо говорить ей. Они пошли следом за японцами.

Ли Хуай-ин оказалась забытой. Она видела, как Хуан Мэй-шуан вместе с японцами вышла из вокзала. Ей было не по себе. Хотелось уйти, но полицейские еще никого не выпускали. В эту неприятную минуту Дэн Юнь-чуань пристал еще к ней со своими нудными разговорами.

— Ты последнее время не видела Линь Дао-цзин? На днях она несколько раз приходила ко мне, говорила о том, о сем. По-моему, все-таки жалко ее: холода наступили, а она ходит еле одетой. И еще мне было жалко ее в тот раз: помнишь, когда она подверглась нападкам того прохвоста. Ведь и ты ей помогала?

— Да, сидя за книгами, ты только поглупел! — рассмеялась Ли Хуай-ин. — Не такая уж она жалкая, как ты думаешь. У нее есть своя цель, есть голова на плечах. Они собираются выступить против… — Ли Хуай-ин, сжав губы, показала на последнюю колонну японских солдат. — А ты, дурак, только и думаешь про стихи да про цитаты!

Дэн Юнь-чуань утвердительно закивал головой:

— Правильно! Ты открыла мне глаза. — Он зашептал Ли Хуай-ин на ухо: — Она делает только вид… Вот хитрая! — Дэн Юнь-чуань прищурился и улыбнулся.

Ли Хуай-ин бросила на него предостерегающий взгляд, и он замолчал.

Было уже двенадцать часов пополудни. Прибывшие в Бэйпин японские войска давно покинули вокзал. Несчастных китайских пассажиров наконец-то выпустили. Толпа забурлила.

— Идем. Срок «заключения» вышел! — Ли Хуай-ин потащила Дэн Юнь-чуаня к выходу. — Приду домой — разделаюсь с Мэй-шуан!

* * *

Днем Ли Хуай-ин была возмущена поведением Хуан Мэй-шуан и осуждала ее за то, что та ударила лицом в грязь, присоединившись к японцам. Однако вечером она поддалась на уговоры подруги и пошла с ней в новый фешенебельный клуб, где еще никогда не бывала.

В роскошном зале горели разноцветные фонари, полы были в коврах, повсюду бросались в глаза редкие произведения искусства. Но на фоне всего этого особенно выделялись люди. Первыми явились около десятка особ, разодетых в цветастые курмы[135] с атласными сумочками и в остроконечных высоких шапочках — ну, прямо представители бывшей маньчжурской придворной знати. Затем мимо них проследовало несколько очень нарядно одетых и густо напудренных женщин, распространявших вокруг сильный запах духов. Наконец появился «дорогой гость», приглашенный хозяином сегодняшнего вечера. Присутствующие почтительно встали.