Песнь небесного меча

— Я говорил, что не надо пытаться тебя одурачить, — сказал он, — но ярл Хэстен настаивал на этом. — Эрик пожал плечами и посмотрел на Пирлига, на его кольчугу и истертые рукояти мечей. — Но ты тоже одурачил нас, господин Утред, — продолжал он. — Сдается мне, ты знал, что этот человек — воин, а не священник.

— Он и воин, и священник, — сказал я.

Эрик поморщился, наверное, вспомнив, как умело Пирлиг победил на арене его брата.

— Ты солгал, — печально сказал он. — И мы солгали, но все равно мы могли бы вместе захватить Уэссекс. А теперь? — Он посмотрел вдоль настила моста. — Теперь я не знаю, выживет мой брат или умрет.

Эрик снова поморщился.

Теперь Зигфрид лежал без движения, и на мгновение мне подумалось, что он уже ушел в зал мертвых, но потом тот медленно повернул голову и наградил меня злобным взглядом.

— Я буду молиться за него, — сказал Пирлиг.

— Да, просто отозвался Эрик. — Пожалуйста.

— А что делать мне? — спросил я.

— Тебе? — озадаченно переспросил Эрик.

— Оставить тебя в живых, Эрик Тарглисон? Или убить?

— Ты обнаружишь, что нас нелегко убить, — ответил он.

— Но все-таки я убью тебя, если придется.

Последние две фразы заключали в себе настоящие переговоры. Правда заключалась в том, что Эрик и его люди попали в ловушку и были обречены, но, чтобы убить их, нам пришлось бы прорубиться через грозную «стену щитов», а после уложить отчаянных людей, которые думали лишь об одном: как бы забрать с собой в иной мир как можно больше врагов. Я потерял бы двадцать или даже больше воинов, а остальные мои гвардейцы были бы искалечены на всю жизнь. Я не хотел платить такую цену, и Эрик знал это. Но еще он знал — я заплачу ее, если он не будет вести себя разумно.

— Хэстен здесь? — спросил я, поглядев на сломанный мост.

Эрик покачал головой.

— Я видел, как он уплыл, — сказал он, кивнув вниз по течению реки.

— Жаль, — ответил я, — потому что он нарушил данную мне клятву. Если бы он был здесь, я бы отпустил вас всех в обмен на его жизнь.

Эрик пристально смотрел на меня несколько биений сердца, прикидывая — правду ли я сказал.

— Тогда убей меня вместо Хэстена, — наконец проговорил он, — и позволь остальным уйти.

— Ты не нарушал данной мне клятвы, — сказал я. — И потому не обязан отдавать мне жизнь.

— Я хочу, чтобы эти люди жили, — со внезапной горячностью проговорил Эрик, — и моя жизнь — лишь малая цена за это. Я заплачу ее, господин Утред, а ты в обмен пощадишь моих людей и отдашь им «Покорителя Волн». — Он показал на корабль своего брата, который все еще стоял в маленьком доке, там, где мы высадились.

— Это честная сделка, отец? — спросил я Пирлига.

— Кто может измерить цену жизни? — ответил тот вопросом на вопрос.

— Я могу, — резко ответил я и снова повернулся к Эрику. — Цена такова. Вы оставите все оружие, с которым пришли на мост. Вы оставите ваши щиты, кольчуги и шлемы. А также браслеты, цепи, броши, монеты и пояса. Вы оставите все ценное, Эрик Тарглисон, и тогда сможете забрать корабль, который я для вас выберу, и уплыть.

— Корабль, который ты для нас выберешь? — переспросил Эрик.

— Да.

Он слабо улыбнулся.

— Я построил для брата «Покорителя Волн». Это я нашел в лесу дерево для его киля. То был дуб со стволом прямым, как весло, и я сам его срубил. На шпангоуты и брашпиль корабля, на его форштевень и палубный настил, господин Утред, пошло еще одиннадцать дубов. Мы проконопатили корабль шерстью семи медведей, которых я собственноручно убил копьем, и я сам сковал гвозди для него в свой кузне. Моя мать соткала парус для этого судна, а я сплел для него канаты и посвятил его Тору, убив своего любимого коня и окропив его кровью нос корабля. Корабль этот нес меня с братом сквозь шторма, туман и лед. И он, — Эрик повернулся, чтобы посмотреть на «Покорителя Волн», — прекрасен. Я люблю этот корабль.

— Ты любишь его больше жизни?

Мгновение Эрик поразмыслил над моим вопросом, потом покачал головой.

— Нет.

— Тогда вы уйдете на судне, которое я выберу сам, — упрямо проговорил я.

Возможно, на том и закончились бы наши переговоры, но тут под аркой, где норвежская «стена щитов» стояла лицом к лицу с моими войсками, поднялись суматоха и шум.

На мост явился Этельред и потребовал, чтобы его пропустили в ворота. Эрик озадаченно посмотрел на меня, когда нам передали эту весть, и пожал плечами.

— Он здесь командует, — сказал я.

— Итак, мне понадобится его дозволение, чтобы уйти?

— Да, — ответил я.

Эрик велел «стене щитов» пропустить Этельреда на мост, и мой кузен ступил на него со своим обычным нахальным видом. Алдхельм, командир его гвардии, был его единственным спутником.

Не обращая внимания на Эрика, Этельред негодующе подступил ко мне.

— Ты полагаешь, что имеешь право вести переговоры от моего имени? — обвиняющим тоном бросил он.

— Нет.

— Тогда что ты тут делаешь?

— Веду переговоры от своего имени, — сказал я. — Это — ярл Эрик Тарглисон, — представил я норвежца по-английски, но после снова перешел на датский. — А это — олдермен Мерсии, господин Этельред.