Песнь оборотня

– Что с того? – буркнул старик и зашагал в сторону деревьев по уже известной Аюру тропинке с таким видом, будто часто по ней ходил. Царевич подумал, что так оно наверняка и было. Он и сам уже излазил окрестности избы Линты и на гору взбирался, осматривая округу. Первый раз – едва почувствовав возвращение силы после той удивительной ночи, когда на грудь ему забралась бабкина змея, а потом явился во сне золотой ящер.

Аюр пытался выяснить у Линты, что значил тот сон, но старуха лишь бормотала невнятицу, поминая старого хозяина избушки – колдуна Замару, не то великана, не то змея огненного… На что надеялся тогда Аюр, еще не окрепшими ногами одолевая горные кручи? Что увидит с высоты сияние золотых доспехов в облаках? Или «старый хозяин» избы явится ему и все объяснит сам? Аюр не знал. Но тот сон долго не отпускал его…

Они начали подниматься в гору. Тропинка петляла среди сосен и валунов – таких больших, будто их сбросил с горы какой-то бьярский бог. Невид с царевичем поднимались молча, тяжело дыша, то и дело поскальзываясь на влажной земле, хватаясь за тонкие стволы росшей повсюду рябины. Аюр время от времени с сомнением поглядывал на старика. Пока они идут по лесу, еще ничего, а дальше будет сложнее. На почти отвесную расколотую скалу Аюр и сам пока не отваживался взбираться. Но Светоч поднимался бодро, как ни в чем не бывало.

Поднимались на гору долго – до поздних сумерек. На закате тропинка привела на скалистый лоб. С него, покато уходящего прямо в пропасть, открывались головокружительные дали: бесконечные леса и где-то там вдали, в туманной дымке, – синеватая кромка гор. Лучи солнца, вырываясь из-под низких облаков, заливали Бьярму слепящим огнем. Казалось, Исварха, отходя ко сну, желает благословить мир.

Аюр подошел к краю обрыва, протянул перед собой руки и погрузил в сияние немигающий взгляд золотых глаз. Светоч встал с ним рядом и запел вечерний гимн Исвархе. Аюр немного удивился – в столичном храме его пели иначе. Молитва Тулума, пожалуй, меньше походила на торжественный гимн, скорее на задушевную беседу. Но хотя слова были разные, смысл не менялся.

– Катится солнце за край миров,
Свет его меркнет, тает тепло,
Перворожденной бездонной тьмой
Лик вековечный скрывает свой.
Не уходи! Позволь мне гореть!
Слаб мой огонь и недолог век.
Силой своей меня одари,
Властью из праха огнь сотвори!

Вместе они пропели славу уходящему солнцу, провожая его на покой, призывая вернуться поутру и взглянуть на свой мир оком милости. Здесь, на пустынном склоне, где были только они двое, единство с небесным отцом чувствовалось как нигде. У Аюра не было никаких сомнений, что Исварха смотрит на них так же, как и они на него, и внимает каждому их слову.

Закончив петь, царевич обернулся. Расколотая надвое, будто ударом молнии или божественного меча, вершина горы маячила уже прямо у них над головой. Она казалась обманчиво близкой.

– Нет. Еще долгий путь, – выслушав его, ответил Невид. – Сейчас пройдем немного, я знаю полянку, где можно заночевать. Отдохнем, а как взойдет луна, полезем дальше.

– Ночью, в темноте, лезть на скалу? – усомнился Аюр.

– Я могу забраться на нее с закрытыми глазами, – ответил старик.

Как сказал Светоч, так и оказалось – когда солнце совсем ушло и все окуталось тьмой, они вышли на ровную полянку в роще кривых горных сосен.

– Дальше деревьев уже не будет. Только кусты, ну а потом лишь голый камень, – переводя дыхание, сообщил Аюр.

– Смотрю, ты тут прекрасно освоился.

– Да, я поднимался досюда, и не раз, а дальше пока не ходил.

– Скоро местные белки при твоем появлении будут стрекотать от радости.

– Ты о чем? – насторожился юноша, уловив насмешку.

– Я хочу тебе напомнить, что ты – государь всего этого. – Невид обвел рукой темные пространства, озаренные лишь слабым светом восходящей луны. – И все, что ты увидишь с вершины, тоже твои владения – вернее, их крошечная часть. Ты уже вполне здоров. Пора возвращаться в столицу.

Аюр промолчал.

– Можно, конечно, надеяться, что Исварха возьмет тебя за шкирку и, как щенка, перенесет в Лазурный дворец, – раздраженно продолжал старец. – А там сожжет пламенем своего гнева душегуба и лжеца Кирана и усадит тебя на престол. Но летописания не упоминают, что такое бывало прежде. Так что ждать придется долго!

– Чего ты хочешь? – спросил Аюр, вытягиваясь на траве.

– Я хочу сидеть за столом в избе у Линты и ужинать. Полагаю, ты тоже. Но никто не исполнит должного вместо тебя.

– Послушай, Невид… – Царевич приподнялся на локте. – Вот ты говоришь о моем долге перед Араттой. Поверь, я тоже о нем все время думаю. А еще о том, что всего моего войска – два калеки и полоумная бабка. И если я прилюдно объявлю свое имя, то буду немедленно схвачен людьми Кирана как самозванец. Не ты ли сам это твердил, покуда я тебе не поверил? Да что говорить – убийца добрался до меня прямо в твоем храме!