Песнь Пересмешника (ЛП)

— Ты понятия не имеешь, что я хочу сделать с тобой, Санса. Даже не представляешь, какие ощущения я хочу вызвать в тебе.

Он не договорил, усмехаясь при виде того, как я сдвинула ноги и сильно прикусила губу, слушая, как он дразнит меня. Петир наклонился ко мне и медленно облизнул губы. У меня ещё сильнее заныло между ног.

— Но увы, сейчас не самое подходящее время для таких вещей.

Петир подошёл к столу, чтобы забрать тяжёлый зимний плащ, а затем вернулся ко мне и с нежным поцелуем накинул его мне на плечи.

— Идём, я хочу тебе кое-что показать, — шепнул Петир мне на ухо. Он подвёл меня к окну, запотевшему от утренней росы, и вытер его одним движением руки. Указав на кристально-чистое теперь стекло, Петир велел мне взглянуть туда. Моим глазам потребовалось время, чтобы привыкнуть к яркому свету, но когда это наконец произошло, я увидела не только привычную морскую гладь, но и берег: зелёные холмы и большие белые скалы. Наверху морские птицы ныряли со скал в бирюзовую воду, а сотни других серебристых птиц грациозно порхали по рассветному небу. Это был действительно великолепный вид, учитывая, что вот уже много дней я не видела ничего, кроме моря.

— Мы доплыли до Перстов, — спокойно сказал Петир. — Но от дома нас отделяет ещё несколько дней пути.

— Твоего дома?

— Да, — несколько мрачно подтвердил он.

— Ты не счастлив вернуться домой?

— Я не был там более десяти лет. С тех пор многое изменилось.

— К лучшему? — спросила я, переплетая наши пальцы.

— К лучшему, — согласился Петир. Он ласково сжал мою руку в подтверждение своих слов.

— Хотелось бы мне, чтобы нам не нужно было ехать в Долину, — тихо сказала я. — Я хочу, чтобы мы просто уплыли далеко-далеко и никогда не возвращались.

— А куда бы мы уплыли?

— Не знаю. Разве это имеет значение?

— Нет, милая, — мягко ответил Петир. Он отвернулся от окна и посмотрел на меня. — Но ты же знаешь, что так нельзя.

— Мы действительно должны ехать в Долину? — нервно переспросила я. — И ты должен жениться на моей тёте Лизе?

Лицо Петира застыло. Счастливый момент, которым мы наслаждались вместе, внезапно оборвался при одном упоминании имени моей тёти. Теперь между нами встал призрак Лизы Аррен: болезненный и бледный, однако намеревающийся уничтожить нас обоих. Её прозрачным рукам, должно быть, сопутствовала удача, потому что Петир ослабил хватку и позволил моей руке повиснуть в воздухе.

— Разумеется, я должен жениться на ней, — неловко подтвердил Петир.

— Петир, пожалуйста, — взмолилась я и протянула руку, желая коснуться Петира хотя бы кончиками пальцев. — Должен быть какой-нибудь выход.

— Нет никакого выхода, — с горечью ответил Петир. Он отдёрнул руку и сцепил пальцы, напомнив мне того невысокого человека, которого я встречала при дворе.

Он превращается в Мизинца, подумала я, глядя, как Петир застёгивает дублет и тщательно разглаживает на себе ткань.

Петир продолжил:

— Я женюсь на твоей тёте Лизе и, со временем, когда у меня будет достаточно влияния в Долине, мы вернём Винтерфелл и он будет твоим.

— Но я не хочу Винтерфелл! — раздражённо сказала я. — Я хочу тебя.

— Санса, я… — Петир замолчал, казалось, охваченный внутренней борьбой. Он топнул ногой, будто желая уничтожить все мучившие его мысли и воспоминания.

— Петир, пожалуйста! — воскликнула я. — Если ты любишь меня… если я действительно что-то значу для тебя, не поступай так.

Петир порывисто обхватил моё лицо руками и страстно поцеловал меня, как будто им завладело безумие. Он скинул мой плащ и его руки прошлись по каждому дюйму моей кожи. Я прижалась к Петиру, говоря этим, что хочу его — хочу его всего. Но Петир вдруг прервал наш поцелуй и сказал напряжённым голосом:

— Санса, я люблю тебя больше, чем ты себе можешь представить. Но ты должна доверять мне.

— Петир, я доверяю…

— Тогда позволь мне жениться на твоей тёте.

— Не могу…

— Ты должна!

— Нет!

— Санса, — простонал Петир. Он вновь поцеловал меня, прижавшись ко мне лицом, заставляя открыть рот, чтобы проникнуть туда языком. Петир терзал меня поцелуями и ласкал языком. И я уже сдалась, позволив его языку творить со мной что угодно, но что-то дрогнуло во мне и заметалось, как беспокойный дух.

— Петир, я не могу, — горько сказала я. Высвободившись из его объятий, я отступила на несколько шагов. Руки Петира повисли в воздухе, на его щеках алел румянец, а глаза горели огнём. Он сделал шаг вперёд, но я оттолкнула его.

— Нет! Больше никогда не прикасайся ко мне. Теперь ты, считай, женат. Ты сам так сказал!

— Санса, пожалуйста, постарайся понять, — нервно сказал Петир. — Ты должна понять, что это единственный выход. Я не могу дать тебе то, о чём ты просишь, но…

— …тогда я тоже не могу, — перебила его я. — Не рассчитывай, что я ещё хоть раз лягу с тобой в постель, Петир!

Я решительно подхватила валявшийся на полу плащ и набросила его на себя. Никогда ему больше не видеть моей наготы, думала я, яростно заворачиваясь в плотную ткань.