Песнь первая. Дитя Грозы.

Утро застало Шу в объятиях Дайма. Она пробудилась от легких, осторожных касаний его губ, укутанная теплом его тела, наслаждаясь надежностью его сильных рук. Бирюзовые глаза, полные нежности и восторга, рассматривали её, словно слетевшую на землю фею, руки обнимали её бережно, будто опасаясь ненароком примять воздушные крылышки. Шу чувствовала себя, будто всё ещё в дивном сне, она купалась в его любви, и тихонько прикасалась горящими кончиками пальцев к его волосам, легко проводила по щеке, по контуру губ... она замирала в сладкой неге, и внутри неё словно порхали и щекотались крылышками стайки стрекоз. Она томилась в неясном предчувствии, ожидая и страшась, она сама потянулась к нему устами, и, едва коснувшись и почувствовав жар его дыхания, отпрянула в смущении. То, что рождалось между ними, казалось хрупким и мимолетным, как утренний туман, укрывающий их.

Дайм тоже не мог понять, во сне или наяву прекрасная дриада прильнула к нему, и не решался нарушить таинственные чары неловким движением или неосторожным словом. Неизведанное ранее, ничего общего не имеющее с плотской страстью, волшебное ощущение охватило его, даря удивительное и пронзительное наслаждение. Ощущение бесконечно любимого и дорогого существа, доверчиво и ласково приникнувшего, спрятавшегося от всего мира в его объятиях... ощущение маленького беззащитного сердечка, бьющегося и трепещущего совсем рядом с его...

Припухшие со сна влажные губы принцессы тронула робкая улыбка, и она прошептала, сияя лиловыми широко распахнутыми очами:

- Доброе утро, Дайм... - и он поймал её слова своими губами, словно нырнув в бурную ледяную реку, и прижал её к себе как можно ближе, и она ответила на поцелуй, сначала робко и удивленно, и её руки вплелись в его волосы.

- Боги, что я делаю?! - запоздалая трезвая мысль вместе с обжигающей болью осознания невозможности происходящего заставила его оторваться от нежных уст и прижать её голову к своей груди, пряча прикушенную губу и глаза, полные слёз. Шу мелко дрожала, прижимаясь к нему, и поглаживала его по плечам, не понимая, что же с ним произошло. Почему Дайму больно? Она спрашивала себя, неужели это из-за неё? И понимала, что - да, из-за неё.

- Шу, прости, я не должен был...

- Почему, Дайм? - Шу вырвалась и теперь с тревогой пыталась поймать его ускользающий взгляд. - В чем дело?

- Я не подходящая пара для тебя, Шу, - он упорно отводил глаза.

- Ты что, женат?

- Боги, нет, конечно, - Дайм чуть не рассмеялся такому предположению.

- Тогда почему? И не смей говорить, что я слишком хороша для бастарда, я не поверю в эту чушь.

- И ты не поверишь, если я скажу, что не могу любить тебя?

- Нет. Ты меня любишь, и я тебя... Дайм, - голос её вдруг стал жалобным, - почему тебе больно?

- Потому что я на самом деле не могу любить тебя. Не могу жениться на тебе. Потому что я бастард.

- Я не понимаю, Дайм. Какое это имеет значение? И за каким ширхабом тебе на мне жениться?

- Шу, прости, милая... - Дайм не понимал, как его угораздило ввязаться в дискуссию на эту отвратительную тему. И не понимал, как ему теперь выкрутиться, не объясняя ей всё, как есть, и не потерять её окончательно. - Я не имею права жениться, никогда, понимаешь?

- И что? Или ты думаешь, я об этом не догадываюсь? Ты за кого меня принимаешь, милый, за полную дуру?!

- Шу, не надо испепелять меня на месте, пожалуйста, - Дайм примирительно протянул руки к разъяренной фурии, поглаживая вставшие дыбом черные спутанные волосы, полные синих искр.

- Не увиливай, дипломат троллий! Дело не в женитьбе.

- Да, любовь моя. Ты совершенно права, - наконец Дайм набрался храбрости взглянуть ей в глаза. Увиденная в них боль хлестнула его, будто пощечина со всего размаху. - Все демоны Ургаша, я не хотел, Шу. Я не думал никогда, что смогу... что смогу кого-то любить. Я не принадлежу себе, и не смогу дать тебе ничего... понимаешь, ничего...

- Дайм, не надо, милый. Ничего больше и не надо, - Шу касалась его ласково, словно котёнка, утешая и утишая его боль. - Знаешь, Дайм, я тоже не думала, что смогу любить, и что хоть кто-то полюбит меня. Я же Тёмная, страх и ужас, летящий на крыльях ночи...

- Ты не Тёмная, Шу, ты - Сумерки. Ты прекраснейшая девушка на свете, принцесса и волшебница, просто ты ещё так юна... За твою улыбку будут драться на дуэлях.

- Дайм, но...

- Погоди, любовь моя, - он нежно провел пальцем по её губам, - мне очень не хочется этого говорить тебе, но ты ведь не отстанешь, правда? - Шу в ответ кивнула. - На мне заклятие, Шу, которое нельзя снять. Ты знаешь, что мой отец - Император Элиас. И знаешь, что кроме меня, у него ещё несколько бастардов. А ты знаешь, какова их судьба? - Шу не решалась отвечать вслух, чтобы не спугнуть его. Она чувствовала, как тяжело дается ему каждое слово. И потому лишь помотала головой отрицательно.