Песнь Первая (СИ)

Медленно киваю. Такая чувствительность изумляет, но я старательно прячу эмоции и всколыхнувшиеся было вопросы. Сама знаю ответы, только до сих пор упорно не хочу замечать очевидного. Ветар на грани принятия своей скрытой сущности Поющего — и это лишь ещё одно тому доказательство. И единение в Триумвират, и Песня, спетая мной сегодня… Дополнительный стимул, которого не хватало. Странно, что он сам ещё не понял, что с ним что-то не так… Или просто слишком измотан, чтобы задавать вопросы. На которые мне так не хочется отвечать.

Почему? Да потому, что почти наверняка он не сможет принять то, что так упорно отвергал. И я могу навсегда потерять его.

Навсегда… Страшное слово.

— Подождём до утра. Всё равно в такой темноте мы не то что тропы, мы друг друга не найдём. Да и лошади могут испугаться.

Принц чуть кривит губы.

— Я думал, твой сааль-ри сможет провести нас. Или чутьё у эльфов работает только под их настроение?

Отворачиваюсь к окну, чтобы скрыть нахмуренные брови. Неужели они никогда не смогут примириться к существованию один другого?! Даже после того, что случилось сегодня? Даже когда все щиты были сняты, и сама Гармония признала нас? А ведь они ощутили это так же, как я — просто не могли не ощутить.

— Разве ты чувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы искать след, Ветар? Если мне не изменяет зрение, мы все едва стоим на ногах. И Ильназар тому не исключение. Просто он тщательней скрывает свою слабость, чем например, я.

Удар по больному месту — гордости, но я больше не могу сдерживаться. Хорошо, что хоть сааль-ри уже спит. По крайней мере, я не ощущаю колючих вспышек чужих эмоций, что несказанно радует. Хотя и придаёт некое чувство незавершённости, и рука часто неосознанным движением поднимается к предплечью, словно пытаясь пробудить тёплую силу.

Видимо подействовало, на лице Ветара вместо обиды появляется только ироничная усмешка. Позволяю себе немного расслабиться.

— Хорошо, Альнаор, я не стану больше задевать нашего нового друга, если тебе это так не нравится. В конце концов, я должен ему жизнь… Знала бы ты, как я ненавижу быть что-то кому-то должен.

Невесело смеюсь. Знаю, ещё как знаю! Ты даже и представить себе не можешь, насколько хорошо мне это известно. Как и то, что ничего изменить не в наших силах.

— Луна скоро выйдет из-за той тучи, — вдруг тихо произносит принц. Я вглядываюсь в тёмную пелену, за которой изредка мерцает краешек серебристого полумесяца.

— И свет её смоет боль и горечь, очистит землю от пролитой крови… И ночь пройдёт, унеся с собой всё зло, и наступит новый день. Новый день принесёт с собой новые жизни взамен утерянных, и души вновь наполнятся счастьем и любовью. Так придёт время Гармонии…

Некоторое время молча стоим рядом, следя глазами за величаво сбрасывающей чёрные одеяния луной, пока тени на земле не истончаются окончательно и не прячутся за тихие дома. Серебро струится по воздуху, серебро окутывает мир, и воздух словно бы очищается от душного смрада. Делаю глубокий вдох и впервые за сегодняшний вечер ослабляю щиты, позволяя печальной мелодии ночной странницы заполнить мою душу и принести желанный покой.

— Спокойной ночи, Ветар.

— Спокойной ночи.

* * *

— Ваши лошади готовы, миледи!

— Благодарю, — вяло отзываюсь, набрасывая на плечи плащ, и выхожу во двор, пытаясь для порядка придать лицу бодрое выражение. Судя по встревоженному взгляду Ильназара получилось не очень удачно. Протестующе машу рукой, когда эльф почтительно склоняет голову и опускается на одно колено. И получаю в награду расширившиеся от удивления и недоумения глаза.

"Я что-то сделал не так?"

Морщусь. Ну как такого можно переубедить?!

— В этом нет нужды, Ильназар. Я не питаю никакого пристрастия к церемониям, и будет вполне достаточно, если ты просто пожелаешь мне доброго утра.

— Доброе утро… госпожа, — готова поклясться, в вежливом тоне проскользнула усмешка. По крайней мере в сознании появилось подобное ощущение. Послав наглому сааль-ри ответный импульс, я гордо развернулась на пятках и отправилась осматривать предложенные средства передвижения.

Мда!.. О!.. Однако…

Ветар, проверявший крепость подпруг и сёдел, тяжёлым вздохом подтвердил моё предчувствие.

— Этим лошадям больше лет, чем мне, — буркнул он, недовольно покосившись в сторону старосты. — И если они не рухнут на выезде из деревни, то это будет просто чудо. Эй, уважаемый! Других точно не осталось?

— Последние, благородный серран. Ей же ей, последние! Эти чёрные, что напали вчера, всех наших коней перепугали. Они, видать, стенку в загоне выбили, и поминай как звали. Только те, что в поле были, и остались.