Песнь песков

— Но потом… как вы смогли… ваш внешний вид… — с трудом выговорил Антуан, на губах которого уже пузырилась розоватая пена. Роман с тревогой смотрел на него.

— Мы не большие обезьяны, а люди! — возразил Реза. — Различия между нашими видами не так заметны, а вы для определения того, что называете расами, зациклились на цвете кожи. Очень забавно, однако между европейцем и африканцем раз в десять меньше генетических различий, чем между двумя африканцами разных этнических групп!

— А вы сами, какого были… цвета?

— Он различался в зависимости от широты, от одного до трех граммов меланина. Здесь мы белые, и у наших предков, заключенных под землей, цвет лица был бледнее, чем у северян. Как у многих существующих ныне видов, — продолжал он, — некоторые характерные черты обострились, другие, наоборот, смягчились. Разумеется, на всех уровнях вашего общества работают именно те, чьи отличия незаметны.

— А… смешение рас? — с трудом выговорил Антуан, голова которого была откинута.

— Все как у вас, профессор. Мы не можем скрещиваться с самками вашей расы, — услышал он саркастичный голос Реза.

Значит, они все знали о нем. Все было тщательно продумано, экспедиция являлась всего лишь приманкой. Он закрыл глаза, чтобы хоть немного отдохнуть, одну минутку, чтобы не видеть, как кружатся стены, эти покрытые засохшей кровью и смертью стены. Макс. Он покинул Макса. Он хотел бы, чтобы Макс мог положить свою окровавленную руку на его щеку, оставить на ней след…

— Антуан! — воскликнул Роман. — Антуан! Вы меня слышите?

Да, конечно, он все прекрасно слышал, но ему было лучше вот так, с закрытыми глазами, так мир меньше вращался. И так он был ближе к Максу.

— Он в шоковом состоянии, он потерял слишком много крови! Ему нужна медицинская помощь!

Роман увидел, как Реза обменялся с Татьяной взглядом, и со всей отчетливостью осознал, что они не собираются спасать Антуану жизнь. Они оставят его истекать кровью, потом выставят его тело наружу, под заходящее солнце. Одной случайной смертью больше.

В отчаянии он посмотрел на Нею, потом на Яна. Нея по-прежнему лежала без сознания, и ее простреленная кисть посинела и опухла. Ян тоже еще не очнулся и находился под действием лекарства. Роман был один. Он снова проиграл. Но приговор окажется гораздо менее мягким, чем в первый раз. Сейчас он не мог рассчитывать на отсрочку, на пресловутую словоохотливость «плохих парней», когда им наконец представился случай вцепиться когтями в героев-заключенных!

Но пока он подыскивал хоть какие-то слова, вошел бородатый колосс, который приволок сюда Яна.

— Да, Горза? — спросил Реза, смерив его взглядом.

— Телефон! — бросил Горза. — Яхья Рахим-Сафари, — добавил он почтительно.

Начальник стражей Революции. Один из хозяев Реза. Тот вздохнул. Телефон был в джипе, и он вышел в сопровождении одного из подручных. Роман повернулся к Татьяне. Заставить ее говорить. Выиграть время.

— Татьяна, дорогая, просветите меня в моем невежестве. Вы работаете на Народ или являетесь его частью?

Не отвечая, она приблизилась к одной из стен и приложила свою левую ладонь к одному из самых маленьких отпечатков, полностью его закрыв. И тогда Роман заметил, что большие пальцы везде состояли из двух фаланг равной длины и что кончики пальцев были утолщены.

— Доволен, дорогой Роман? — спросила она, возвратившись к нему.

— «Доволен» — это слово кажется мне в данной ситуации не вполне уместным.

Она засмеялась своим звонким, переливчатым смехом, а сердце Романа замерло, словно забыв сделать один удар. За ее спиной Ян открыл глаза, моргнул и вновь их закрыл. Надо отвлечь ее.

— Где Лейла, Влад, Уул?

Она подняла руку, словно коп, который обороняется от слишком нескромных вопросов прессы.

— Без комментариев. Ложный след, попробуем другой.

— Нея сказала мне, что Народ был расколот в результате междоусобных войн.

— Я принадлежу к касте воинов, — высокомерно ответила ему Татьяна. — Я не занимаюсь политикой.

— Политика и война зачастую сидят на спине одной и той же лошади.

— Я выполняю приказы Царя, остальное меня не касается.

Ян медленно, очень медленно шевельнул рукой, осторожно подбираясь к бедру.

— Кто решил, что вы будете учиться в России?

— Я там родилась. Моя мать получила точные инструкции и деньги, необходимые для того, чтобы я смогла проявить свои способности.

— Но как Народ может быть уверен, что никто из его членов не предаст его? Из-за денег, из-за любви.

— Наша организация отличается четкой структурой. Предателям там нет места.

Рука Яна добралась до кожаного сапога, вытащила из голенища остро заточенный клинок. Роман сглотнул.

— Прямо как у мафиози, — бросил он.

— Мы не преступники и не террористы… — возмутилась Татьяна.

Ян медленно поднимал руку.

— …мы просто воюем. Вот и все.

— Малоубедительный аргумент, вам не кажется?