Песнь песков

«Затем следует подождать несколько часов, прежде чем приступать непосредственно к забою, в противном случае, поскольку животные не успеют отдохнуть и обрести свою обычную температуру, мясо окажется слишком жестким. Можно снова помыть их, и не следует бить слишком сильно».

Ожидание скученных, скорчившихся животных, от которых ничто не загораживает вид на жертвенный алтарь.

«Что касается кровопускания, его следует производить горизонтально, а не вертикально: животные, которым перерезают горло, когда они находятся в горизонтальном положении, меньше сопротивляются, и мясо не такое кислое, к тому же, если животное подвешено за ноги, члены его растягиваются и деформируются».

Стол для заклания. Жертвенный нож. Взгляды прочих Аль-Густов. Крик. Конвульсия.

«Одновременно с кровопусканием следует производить извлечение внутренностей и отделять несъедобные куски».

Раскроенный ножом живот, еще бьющееся сердце, руки, копающиеся во внутренностях и извлекающие кишки.

«После ритуального забоя тушу следует отделить от покрова, для этого ее следует обдать кипятком в большом чане, а затем удалить щетину, опалив на огне».

Трупы людей, брошенные в чан с кипятком, затем поднесенные к огню, запах шерсти и паленой свиньи, и все это среди шуток и ругани служителей культа: «Осторожно, ты меня забрызгал». — «Ты видел, какая у этого рожа?» — «Идешь сегодня вечером на праздник?» — «Я бы предпочел рыбу для разнообразия».

Оставалось только несколько строк:

«Чтобы туша не потеряла слишком много веса при испарении и не испортилась до копчения и засолки, необходимо регулярно спрыскивать ее водой.

В заключение следует сказать, что сегодня мы умеем добывать более вкусную пищу, чем пища отцов наших отцов. Следуйте нашим указаниям, и вы получите нежное мясо, которое придется вам по вкусу. Не следует также пренебрегать разведением скота, но это уже другая тема. Так…»

На этом месте текст обрывался. Роман отложил листок. Он чувствовал, что закоченел. Он шел по туннелям, куда сбрасывали эти кишки, касался стен, запачканных кровью. Он теперь понимал чувства Реза. Он понимал, что в действительности означала Бойня. Как можно было оставаться таким бесчувственным, таким безразличным к страданиям? Как можно было рассматривать живое существо как обыкновенный источник питания? И почему этот текст лежит здесь?

Он поднял глаза и увидел, что Нея внимательно смотрит на него.

— Что ты читал? — негромко спросила она.

Он протянул ей листок.

— А, текст, который лежит в основе ненависти Реза! — сказала она. — Эти строки — библия его ненависти. В том числе и из-за них ваш род рискует исчезнуть.

— Что означает Аль-Густ?

— Чужак-Урод.

Чужаки-Уроды. Образины. Те, кого можно истреблять и потреблять, как кроликов или телят. Его тело вновь пронзила дрожь.

— Тебе холодно?

— Нет. Просто меня тошнит. И хочется попросить прощения.

— Это все принадлежит прошлому. Ни ты, ни я не несем за это ответственности. У истории нет ни настоящего, ни будущего. Реза отвергает возможность занять место, которое нам уготовано в истории человечества. Ему пришлось по вкусу ощущение катастрофы, тайны. Оказаться вдруг на свету ему было бы невыносимо. Слишком банально.