Песнь предсказателя Небес

Закрыв глаза, Цзян Юн уносился прочь от столицы, летел далеко за миллионы морей и океанов, пока мир не перевернулся вверх дном и он не увидел тихую тесную кухню. Свет единственной лампочки постоянно мерцал, рядом слышался детский плач. Он вышел из кухни и оказался в комнате, где сидела его сестра. Она склонилась над бабушкиной книгой, где были изображены гравюры с людьми в одежде древних времен. Лихуа громко плакала, слезы падали на страницы, а те надувались и взбухали от влаги. Напротив девочки на небольшом низком диване, ножку которого постоянно подпирала стопка старых журналов, сидел старик. Его когтистая рука подбрасывала черно-белые кости, губы ухмылялись. Цзян Юн, охваченный резким приливом гнева, устремился к старику с крепко сжатыми кулаками. Однако тот лишь поднял на него глаза и выставил руку вперед. Мощный поток воздуха оттолкнул Цзян Юна, он упал, и громкий смех раздался в комнате.

«Невежда, ты так ничего и не понял».

— Цзян Юн? — Рука Тай Фэна мягко опустилась на его плечо. — Ты в порядке? Прошу, больше не прикасайся к гадальной кости…

Выходя из липкого транса, Цзян Юн осмотрелся. Он все еще стоял в зале гильдии Предсказателей. Его правая рука безвольно висела.

— Я видел свой дом, сестру и… человека, по вине которого оказался здесь…

Тай Фэн смахнул большим пальцем слезы с его щек и покачал головой.

— Ты скучаешь… Знаю, тебе сейчас больно, и я сделаю все, что возможно, чтобы ты вернулся домой. Позволь мне лишь закончить свое дело.

— Я проносился сквозь моря и океаны, а потом мир перевернулся. Это было похоже на врата из воды. Ты выходишь из одного мира в другой. Возможно ли вернуться, пройдя таким образом?

Несколько мгновений Тай Фэн молчал, задумавшись над словами друга. Его пальцы потирали подбородок. В этот момент он был похож на размышляющего мудреца.

— Ты… пришел сюда из моря, верно?

— Да. До этого я помню, как в моем мире меня опустили в храмовый бассейн. Ты что-то придумал?

— У меня есть догадка, о которой я скажу чуть позже. У нас есть время, пока на тебе еще четыре печати…

Однако голос Тай Фэна выдавал его нерешительность и… ложь. Сколько он себя знал, никогда не врал. Никому. Совершая самый отвратительный поступок, давая надежду близкому человеку, Тай Фэн в первую очередь причинял боль себе. Как он мог сказать Цзян Юну, что пока тот грезил из-за прикосновения к гадальной кости, печать на его руке внезапно изменилась? Ему не нужно было видеть этого, потому что вокруг еще заметнее, чем раньше, витал запах смерти. Тай Фэн понимал, чем ближе его друг подбирался к концу, тем быстрее менялась Бао Хэ Цянь, и не мог это предотвратить. Оставалось лишь ждать и принимать действительность. Все это означало, что в скором времени Цзян Юн погибнет, а моменты и чувства, соединяющие их жизни, канут во тьму.

Зал быстро заполнился молодыми предсказателями. Лю Нишуан нервно ходил из стороны в сторону, обмахивался своим веером и неодобрительно поглядывал на парочку у гадальной кости. Он фыркнул и отвернулся.

— Мы ждем, Тай Фэн! Время сейчас течет так же стремительно, как песок сквозь пальцы.

Цзян Юн улыбнулся и отошел в сторону собравшихся послушников. Его щеки все еще были влажными от слез, и он готов был заплакать снова только ради того, чтобы их сразу же стерли с его лица.

Тай Фэн прошел к Лю Нишуану, приглушенный шепот в главном зале стих.

— Как вашего мастера, меня долго не было, гильдия начала приходить в упадок. За это я прошу прощения у каждого из вас и заверяю, что больше не покину гильдию, бросив всех на произвол судьбы. Но именно она вновь и свела нас вместе. За время своего отсутствия я открыл несколько неприятных фактов, в том числе касающихся нашего императора. И теперь мой долг поведать вам о них, иначе я буду не меньшим обманщиком, чем тот, кому мы все верно служим уже много лет.

Рука Тай Фэна легла на обе рукояти его мечей, голос стал тверже обычного. Ледяные глаза медленно всматривались в лицо каждого послушника гильдии.