— В чем заключается суть вашей игры?
Ответа не последовало. Через несколько секунд седой старик громко рассмеялся и пригрозил Цзян Юну когтистым указательным пальцем.
— Так ты действительно невежда, парень! — Он рассмеялся еще сильнее, однако больше никто не поддержал его смех.
К тому времени вернулся огромный Бо и снова, как надзиратель, встал недалеко от игроков. Татуированный черно-белыми драконами старик взял в руку металлическую чашку. Он указал на другую, затем на Цзян Юна. Тот быстро последовал безмолвному приказу.
— А теперь запоминай, невежда! — Две черных и одна белая кости были вложены в другую руку. Старик закинул их в чашку и потряс. — Бери две белых и одну черную!
Цзян Юн так и сделал. Его руки дрожали и не слушались. Но он подчинялся.
— Одна — черная! Посмотри, как она отличается от остальных. — Седой взял костяшку длинными ногтями и вытянул руку к лицу испуганного парня. Это оказалась маленькая сфера лишь с двумя плоскими гранями, на которых белыми чернилами были нарисованы цифра один, цифра два. — Это жребий, невежда! Будет решать, кто ходит первым. Ты номер два!
Старик ловко подкинул черную костяшку в воздух. Выпала грань с номером два. Цзян Юн сидел в ступоре, не понимая, что нужно делать дальше. Он смотрел на окружавшую его компанию. Все глаза были устремлены на него, они с нетерпением ждали следующего шага.
— Не думай, что тебе везет, — усмехнулся когтистый. — Время ставок!
Внезапно все оживились и принялись кричать — каждый что-то свое. «Ставь сотню!», «Нет, ставь тысячу!», «Сто тысяч!», «Ставь свою жизнь!».
Цзян Юн растерянно смотрел на тихо сидевшего старика. Он прикрыл глаза и, кажется, размышлял.
— У меня есть деньги! — вдруг выпалил невежда. — Я ставлю…
Он достал недавно украденный бумажник и посчитал деньги. Дрожащими руками, в надежде, что все-таки повезет, Цзян Юн вынул все. Он протягивал седому недельный запас еды для своей семьи.
— Хочу, чтобы при выигрыше мне вернулось вдвойне! — воскликнул он. — Возьмите их!
Татуированный деньги не взял.
— А если проиграешь? Что поставишь на проигрыш, невежда? — В его глазах загорелись злые огоньки.
— Что я могу поставить еще, кроме денег? В деньгах же весь смысл?
— Откуда тебе знать? Нет ничего важнее твоей жизни. — Гримаса отвращения исказила лицо старика. — Если ты ставишь все деньги, что у тебя есть, то, потеряв их, как ты будешь жить? Наворуешь еще, а, парень?
Где-то внутри Цзян Юна кольнула совесть. Он испытывал страх и еще доселе неизвестное ему чувство — смесь удивления, приправленного ужасом, и все это завернули в чудесную лепешку из… надежды.
Цзян Юн был уверен в своих мыслях. Отчасти ему было жаль всех, кого он оскорбил воровством. Совесть его стала остра, как нож мясника. И она резала, кромсала, рубила его молодую душу на части. А сам он надеялся, что искупит свои плохие деяния наказанием за проигрыш в этой странной игре.
Да будет так.
— Я ставлю на проигрыш самого себя.
Глава 2
Правила игры и искупление
Цзян Юн пустым взглядом смотрел перед собой. Он уже не слышал, какой гул после сказанных им слов издавали сидящие рядом игроки. Беловолосый старик смотрел ему прямо в глаза и улыбался так дико, словно хищник, который загнал добычу в угол. В глубине души Цзян Юн не верил, что при плохом раскладе он будет должен этой странной компашке самого себя. Однако он еще не проиграл.
— Очень смелое заявление, парень, — со вздохом сказал старик. — Я принимаю твое предложение. Если же проиграю я — ты получишь вдвое больше, чем есть в украденном тобою бумажнике.
Сердце Цзян Юна бешено заколотилось. Этот старец знал больше чем нужно.
— С чего вы решили, что бумажник украденный? Я слышал байки о всеведущей мафии Найчжоу, но ваша компания вообще не похожа на нее. Пока я гулял по рынку, не заметил слежки. Это исключено.