Песнь русалки (СИ)

— Добрая хозяюшка, — заговорила Милорада, делая шаг вперед. — Не сердись. Мы не хотим причинить зла. Игоша попросил о помощи, а моя бабушка Яга учила меня никому в помощи не отказывать, кто попросит.

— Так ты ягова внучка? — в глазах утопленницы промелькнуло уважение. Она ткнула толстым пальцем в сторону Святослава. — А этот кто?

— Жених мой. Княжич Дола.

— Все княжество залила Мертвая вода. Мы хотим узнать у Водяного, чем его разгневали, — продолжил Святослав. Утопленница всплеснула руками и расхохоталась.

— Мы б тоже многое хотели узнать у Водяного, да только спит он беспробудным сном. Вот уж несколько лун сменилось, а он все спит.

— И не просыпа-а-ается, — жалобно протянул игоша.

— Цыц ты, — замахнулась на него утопленница. Ее цепкий взгляд вернулся к троице. — Приходила тут одна колдунья. После нее-то все беды и начались.

— Позволь, мы посмотрим и узнаем, можем ли помочь, — снова попросила Милорада. Утопленница тяжело вздохнула.

— Ну, попытка — не пытка. Если не боитесь.

— А чего бояться? — улыбнулась Милорада. Святослав же был бледен, как полотно.

— А как нам попасть к Водяному? — осторожно уточнил он. Утопленница улыбнулась, поднялась выше по ступенькам к мельничному колесу и, вцепившись в него, крутанула со всей силой. Затрещало раздувшееся от воды дерево, послышался звон капель.

— Также как всем, милый мой. Также, как всем.

И захохотала низко и хрипло, как каркающая ворона.

— Нет-нет-нет, я вас тут подожду, — замотал головой Влас.

— А слугам кощеевым у моего мужа и так не рады. А вот ты, — она поманила пальцем Святослава. Тот сделал было шаг назад, но игоша разбежался и всем телом ударился о его ноги. Святослав поскользнулся, замахал руками, вскрикнул и с плеском упал прямиком под мельничное колесо. Он попытался закричать, но в горле лишь забулькала вода. А в следующую секунду его потянуло вниз, в непроглядную черноту.

— Да что ж вы делаете, нелюди! — заметался Влас, рыча и брызжа пеной. Он попытался нырнуть следом, но вода снова стала для него твердью. Он принялся рыть ее, как собака копает землю, чтоб спрятать кость, но лишь поднимал столпы брызг под заливистый хохот утопленницы и игоши.

— А волк-то совсем щенок, ничего еще не знает, — хмыкнула она и, прочистив горло, крикнула. — Жив твой друг. И здоров. Но если мы не поторопимся, то сестрицы мои невесть что подумают.

— Милорада, — рыкнул волк. — Если с ним что-то случится…

— Если будете стоять, непременно, — напомнила утопленница. Колесо крутанулось еще раз. Женщина схватила девушку своей толстой рукой и прыгнула в воду. Вода сомкнулась над их головами и всякий свет исчез.

«Вода опасна, а погибшие в ней никогда не находят покоя. У них нет могилы и нет места, где их родные могли бы почтить их память. Вода ненасытна и нетерпелива, поэтому Водяному все мало. Чтоб он не утаскивал к себе новых людей, то по весне и большим праздникам надо задабривать его. Кидать под колесо мельницы черного петуха, свинью или бычка. Чем сытее Водяной, тем меньше горя людям», — так рассказывала матушка, забирая из рук сына черного цыпленка, которого Святослав нашел на прогулке. На секунду под закрытыми веками мелькнуло ее лицо — круглое, нежное, с ласковыми зелеными глазами. А в следующую секунду Святослав закашлялся и сел.

— Глядите, сестрицы, проснулся, — раздалось рядом с ним. Юноша открыл глаза и осмотрелся. В полумраке грота его окружила дюжина женщин и все, как одна, в рубахах, простоволосые, мокрые.

— Живой! — воскликнула одна, стоявшая ближе всех. Женщина лет сорока, с натруженными грубыми руками, которые не смягчила даже смерть в воде. Она коснулась ледяной рукой его щеки. — И теплый.

— То-то ужин будет горячий. И нам хватит, и деткам, — облизнулась другая. Святослав вскочил на ноги и выхватил из сапога нож, выставил его перед собой. Утопленницы разразились гогочущим смехом.

— Ну-ну, против одной-двух это еще помогло бы, — сказала та, что трогала его.

— Не жрать его, это гости, — раздался грозный голос той утопленницы, что бросила его под колесо. Святослав обернулся — баба выходила из воды, держа на одной руке игошу, а второй — ведя Милораду. Девушка была бледна, но при виде других женщин заулыбалась и помахала им рукой. Утопленницы сбились в кучу и принялись во все глаза рассматривать живую девку.

— Это что еще такое? Это как? — заверещали они.

— Вот так, — отрезала баба и спустила игошу на каменный пол. — Не у одних нас беда. А теперь давайте как следует поприветствуем гостей.

Она раскинула руки и подозвала Святослава к себе.

— Смотри, княжич, это женщины Дола, утопившиеся. Убитые мужьями, сыновьями, снохами. Но не все. Кто-то сам в воду бросился. Кто-то по скудоумию на дно пошел. Но большинство, конечно, чужими руками сюда попало. Все мы — жены Водяного.

— А игоши — ваши дети? — спросил юноша. Утопленницы разразились смехом.

— Это просто дети, попавшие сюда, как мы, — отерев выступившие от смеха слезы, сказала она. — Пойдемте, на мужа нашего глянете.