Песнь русалки

Влас почти не спал ночью, а если и проваливался в сон, то сновидения были тяжелыми, беспокойными. То ему снилась охота, то мертвецы, тянувшие к нему свои скрюченные предсмертной судорогой руки. Мертвецов Влас за свобю жизнь повидать успел, но эти… одного взгляда на них было достаточно, чтобы увидеть, что они умерли страшной смертью, мучительной, не своей. Вглядишься, и увидишь, как это произошло — поэтому Влас старался не всматриваться, жмурился, отгонял видения, а они все тянулись к нему, преследовали. Поэтому утром он проснулся, еще более разбитый и уставший, чем накануне. Встряхнулся, как шелудивый пес, и тут-то его посетила мысль — а что, если матушка знала, что он пойдет по ее волчьим следам? Хоть она и исчезла, когда он был совсем мал, но Влас помнил, что у Валки всегда все было про запас. От мешочка каши, спрятанного в горшках, до куска мыла для бани. Валка всегда предугадывала, что может понадобиться их небольшому семейству, ив минуту нужды у нее всегда находилось все самое нужное. А еще Влас знал, что отец слишком любил ее, чтоб избавиться от ее вещей. Поэтому он тут же вскочил с лавки, где ночевал, нашел сундук с материными вещами и принялся рыть его в надежде найти хоть что-нибудь. Хоть какую-то подсказку, которая намекнет ему, как жить дальше с волчтей долей.

За этим занятием его и застал отец.

— Неужто она ничего для меня не оставила? — беспомощно спросил юноша. Микула тяжело вздохнул, словно ждал вопроса, изо всех сил надеясь, что сын его не задаст. Почесал окладистую бороду. Влас нервно дернул ртом.

— Так оставила?

— Нет, — тут же осадил его отец. — Обещала, что сама научит, когда время придет.

— И что теперь⁈ — вспылил Влас. — Мне-то теперь что делать⁈

— Снимать штаны и бегать, — емко ответил Микула. Лицо его ожесточилось. — Радуйся, что в этом доме тебя примут любым. А не нравится…

Он не успел закончить. Влас порывисто поднялся от сундука. Направился к дверям.

— Куда ты?

— Искать того, кто знает, — едко бросил юноша и, переступив порог, обернулся волком, и побежал.

* * *

Если в отцовы покои Свят заходил с благоговением, боясь потревожить еще теплившийся там дух отца, то на женскую половину, где властвовала Дана, он входил с опаской. Отцова призрака он, может, и рад был бы увидеть, а тут побаивался. На каждом шагу он напоминал себе, что Дана жива, просто запечатана в заколдованном ларце, но от этого спокойнее не становилось. Интересно, когда-нибудь опаска перед ней отпустит его?

Мысли о княгине сразу развеялись, стоило ему увидать сестер, спавших вповалку прямо на полу, на расстеленном одеяле. Грудь стиснуло чувством вины. Как он мог не видеть, не знать их страданий? Хоть и понимал, что дело в мороке, но все же? Если не смог защитить двух духов, порожденных самими богами, то как уж с людьми совладать?

Он опустился к Доле и Недоле и принялся трясти их, пока те не открыли глаза, бездонные, как само время. Очнувшись ото сна, обе встрепенулись, прижались теснее друг к другу. Свят отстранился и положил перед ними веретенца.

— Забирайте, — разрешил он. — И возвращайтесь восвояси.

— Они… — Доля всхлипнула и, схватив золотое веретено, прижала к груди трясущимися руками.

— Спасибо, — выдавила Недоля и улыбнулась растрескавшимися губами.

Сестры крепко стиснули веретена в ладонях и прижали к себе, как развопившихся детей. Принялись покачиваться из стороны в сторону, проливая скупые слезы.

— Может, вам воды? — спросил Святослав. Недоля подняла на него глаза.

— Не нужно, — она улыбнулась чуть шире, но улыбка вышла недоброй, злорадной. — Ежели хочешь от себя беду отвести, сыграй свадебку в ближайшие дни.

— Но не вмешивайся, когда что-то пойдет не так, — добавила Доля.

Святослав перевел глаза на нее и увидел, что золотое веретено оплетено нить, золотой, тонкой как паутина. Такой же, но серебрянной, оказалось опутано веретено Недоли.

— Как это? Разве время?

— Никогда не будет подходящего времени, — сказала Недоля. — Особенно для того, кто живет в завтрашнем дне.

Она сжала руку сестры, и, опираясь друг на друга, прядильщицы поднялись. Поклонились Святославу в пояс.

— Береги себя, княжич. Попусту не рискуй, хоть живая вода тебя и защищает, — сказала Недоля.

— А наш народ тебе всегда благодарен будет, — добавила младшая.

Свят хотел задать еще столько вопросов, но в следующий миг сестры исчезли, будто и не бывали никогда в княжеских хоромах. Осталась только гнетущая тяжелая пустота.

Глава 15