Песнь русалки

— Ну да, ясное дело, — буркнул юноша и стиснул челюсти. Негоже ему, как девке, ныть и сетовать, что каждая его попытка поправить дела в княжестве и сделать хоть что-то хорошее оборачивается новыми несчастьями. А что будет, когда они с Кощеем разберутся? Какая новая напасть будет их ждать?

Свят столько времени посвятил книгам, чтобы знать, как мудрые мужи заморские справлялись с голодом и усмиряли смуты, боролись с хворями, пожиравшими целые города, как саранча. Но ни в одной книге ни слова не было сказано про нечисть, что заявляется к тебе на порог и чинит свои собственные порядки.

— Ты слишком много о дурном думаешь, вот оно к тебе и липнет, — со знанием дела сказал Влас. Свят злобно зыркнул на него, но ничего не сказал. Рука наконец нашарила в куче объедков подтаявший, но вполне целый кусок сала. Свят облегченно вздохнул и, завернув еду в отданную Ягой тряпицу, бросил ее в котомку за спиной.

Оставалось только забрать вещи из терема.

Совсем опустевший, родной дом выглядел незнакомым, чужим. Так некстати затеянная Даной перестановка и вовсе стерла привычные черты. Святослав озирался по сторонам, точно вор-неумеха, влезший в чужие хоромы, пока хозяева отлучились по делам.

Милорада, уставшая к тому времени гонять птиц, поравнялась с женихом на пороге и с важным видом проговорила.

— Надо отыскать все, что поможет нам не пропасть в кощеевом царстве.

— Например? — обреченно вздохнул Святослав. Как бы ни был бодр и весел Влас, его собственное сердце ныло от дурного предчувствия и обвившегося вокруг груди отчаяния. Не идти было нельзя.

— Шубы. Или тулуп хотя бы. Там холодно, что даже мертвецы мерзнут, — объяснила Милорада.

Свят кивнул и направился вглубь комнат. Милорада потрусила за ним. Хотелось как-то утешить жениха, отвлечь. Хоть подставить мягкий живот, чтоб тот его наглаживал, понемногу отрешаясь от тревог. И вновь стянула ее душу тоска по нежному женскому телу.

— Вот увидаю Дану, сама с нее шкуру спущу, этими когтями, — гордо пообещала она.

Свят скосил на нее глаза, во взгляде читалась усталость и что-то еще. Что-то, что так больно ранило девушку в глазах Яги этой же ночью. Разочарование.

— Хватит тебе на рожон лезть, — только и сказал Свят.

— То есть как это? Она мою кожу себе на лицо натянула. А знаешь, как она ее с меня снимала? — мявкнула невеста. Свят вскинул брови изо всех сил изображая сочувствие, но невесту ему провести не удалось. — Да что с тобой такое? Как мы Топь покинули, ты совсем стал чужой. Никак, остуду на тебя напустили?

— Все со мной в порядке.

— Как бы не так, любимый мой, — возразила Милорада. Жаль, что кошачьи глаза плакать не умеют, так бы и покатились по пушистым щекам хрустальные градины. — Глядишь будто сквозь меня, а как увидишь, так в глазах стоит такое… что лучше б меня и вовсе не было.

— Милорада, — попросил было Святослав, но и сам не знал, о чем была бы его просьба.

— Но ничего, любимый мой, — тут же потерлась о его ногу кошка, заглянула в глаза. — Знаю я, что тебе не просто. И все снесу, любовь ведь побеждает. И моя кручину твою победит. Вот как вернемся, так и заживем.

— Хорошо, — кивнул Святослав. Очень ему нравилось это «потом», и никому бы юноша не признался в слабой надежде о том, что это самое «потом» никогда не наступит.

Пошатавшись по опустевшим хоромам, они нашли все необходимое, сложили вещи в котомку. Единственное, медвежья шуба никак не хотела влезать в мешок, и Святославу пришлось тащить ее на плечах. От разлившейся в воздухе жари по лицу катился пот, и шуба казалась вовсе неподъемной, от нее веяло звериным жаром. Святослав все пытался представить, каково Милораде и Власу, заточенных в звериных телах, но от одной только мысли ему становилось невыносимо душно, хоть в обморок падай.

Солнце снова описало круг к горизонту и, напоровшись на верхушки сосен, разлилось по небу кровавым закатом, таким ярким, что рябило глаза. От реки потянуло долгожданной прохладой. Ветер своим дыханием собрал бисеринки пота с последнего живого лица в округе. А Влас тут же поднял голову и шумно втянул носом воздух.

— Чуешь что? — спросила Милорада.

— Что ты тухлятиной полакомилась, — съехидничал Влас и сипло рассмеялся на кошачье шипение. — Мертвец наш.

Произнести имя вслух он так и не решился. Много чего случилось за эти дни, но видеть ожившим старого князя все еще казалось из ряда вон. Святослав же безразлично, словно сердце его окаменело, кивнул и перевесил котомку.

— Далеко?

— Могу подвезти, — предложил Влас, но Свят помотал головой.

— До кощеева царства и так путь неблизкий. Побереги силы.

И пошел вперед, будто знал дорогу. Будто один хотел ее пройти. Влас недомевающе смотрел другу вслед, его так и подмывало сказать, что волчьим бегом будет быстрее, но в его мысли вмешалось Милорада.

— Кажется, он пытается отсрочить встречу, — шепнула она. — Глади, у него аж ноги не идут.

— Что, не смогла кручину его прогнать? — хмыкнул в напускной веселости волк.

— А тебе так и нужно все разнюхать?

— Просто ты вопишь, будто тебе хвост отдавили. Чуть что крик и писк.