Песнь Серебряной Плети

Тем временем девушка закричала вновь — уже немного с другой стороны, где-то за тисовой рощей. И на этот раз Киэнн не смог заставить себя остаться равнодушным. Да сколько ж можно издеваться-то? По пути через рощу им и повстречался мчащийся во весь опор пьяный агишки. Судя по всему, не разглядев в темноте серую фигуру баньши, он бесстрашно атаковал, тараном сбив Киэнна с ног. Тьярла скрутила смельчака в считанные секунды, после чего накрепко привязала к ближайшему тису собственным поясом и принялась за обстоятельный допрос. Киэнн же неосторожно отправился вперед, уже приблизительно представляя с кем и с чем ему придется столкнуться.

И вот теперь…

Теперь спасенная жертва предсказуемо упрямилась и ни в какую не желала возвращаться в дом мужчины, который ее только что едва не изнасиловал.

— Я сыта его гостеприимством по горло! Ноги моей там не будет.

Нёлди почти не поднимал глаз, лишь иногда бросая то на Киэнна, то на девушку заискивающие взгляды. С того мгновения, как ему поведали, что он, вероятно, поднял руку на своего не только бывшего, но и будущего короля, а также женщину, которая, предположительно, была ему супругой, никс определенно чувствовал себя как на раскаленной сковородке. Смятение водяного доставляло Киэнну несомненное удовольствие, и все же он даже несколько сочувствовал ему. Или, по меньшей мере, превосходно понимал, что тот сейчас ощущает.

— Ну что, Нёл, — не сдержал усмешки Киэнн, — не знаешь, как просить прощения и не уверен, что заслуживаешь его? — Добро пожаловать в клуб!

Подменыш презрительно скривилась:

— Да с чего ты вообще взял, что он раскаивается в содеянном? Но его мнению, он «ничего дурного не делал». Особенно в отношении меня.

— Раскаиваться-то он раскаивается, можешь не сомневаться, — заверил ее Киэнн. — Правда, это, скорей всего, не столько угрызения совести, сколько страх за собственную шкуру и чисто прагматические сожаления: «И на хрена же я вляпался в такое дерьмо по самую шею!» Верно, Нёл?

Никс покорно кивнул:

— Да, мой король.

Киэнн устало отмахнулся:

— Не награждай меня титулами, которых у меня нет. Если наше гиблое дело выгорит — может быть, я буду тебе королем. А до тех пор — просто Киэнна вполне достаточно.

Никс снова кивнул:

— Как скажешь.

Однако подменыш оставалась непреклонна:

— Он — лживая змея, двуличная тварь! Разрази меня гром, если я поверю в его сожаления и раскаянье!

Киэнн сочувственно покачал головой:

— Должен огорчить тебя, подменыш: они все такие. Привыкай.

— То есть верить нельзя никому и ничему? — с негодованием вопросила она.

Киэнн спокойно кивнул:

— Именно так. Никому и ничему, кроме самого себя. — И ехидно поинтересовался: — А разве там, откуда ты пришла все обстоит по-другому?

Девушка гневно поджала губы, но ничего не ответила.

— Слушай, на самом деле, Нёл — вовсе не такая сволочь, как тебе показалось, — начал Киэнн, по правде сказать, не особо надеясь на успех. — Он не двуличен, он — двойственен. Как и все фейри. Ты же какой-то там профессор истории, должна бы, наверное, знать. И он же теперь из шкуры вон вылезет, лишь бы только искупить свою вину.

— Ты выгораживаешь его, потому что сам не лучше, — с досадой бросила она.

Киэнн изумленно поднял брови:

— Я? Ошибаешься, подменыш. Я гораздо хуже.

— Вы закончили играть в свои детские игры?

На берегу появилась грозная и раздраженная Тьярла. За ней, прихрамывая, плелся помятый и подавленный Шинви. Кажется, несмотря на распоряжения Киэнна, баньши не оставила ему вариантов.

— Сейчас всем влетит от мамочки, — не удержался Киэнн.

Тьярла метнула в него испепеляющий взгляд, но, к удивлению, по шее не заехала. Подменыш снова завела знакомую песню:

— Я туда не пойду. Лучше уж в волчье логово или разбойничий притон.

— А если меня там не будет? — несмело поднял голову Нёлди.

Спорщики переглянулись и, ободренный никс спешно продолжил:

— Ну правда, вы идите, располагайтесь, берите все, что надо, а я тут на берегу посплю. Мне ничего не станется. Ну, как в старые времена…

Подменыш покосилась на Киэнна. Он поморщился. Пес его знает почему, но возвращаться к «старым временам» ему не слишком-то хотелось. И все же это был выход.

— А Персихильд-то твоя где? На стороне гуляет? — спросил он на всякий случай. — А то ее ведь, того гляди, удар хватит, а ты опять скажешь…

Лицо Нёлди исказила мучительная судорога:

— Ее нет давно, Киэнн. Аинэке вернулась через неделю после того, как тебя не стало. И в этот раз ей была нужна уже не моя кровь, но кровь Хильд.