Песнь Шаннары

Она должна их оставить. Что бы ни ждало ее там, в Мельморде, это ее судьба, и спутникам Брин вовсе не нужно делить ее с ней. “Ты идешь к своей смерти, Брин из рода Шаннары, — предостерег Угрюм-из-Озера. — Ты несешь в себе семя собственной гибели”. Что ж, быть может, и так. Может быть, магическая сила песни желаний и есть это самое семя. Может быть. Но одно несомненно: ее друзья уже достаточно рисковали собой ради нее. И больше такого не будет. Она этого не допустит.

Всю дорогу Брин думала об этом, тщательно перебирая все доводы и вспоминая о том, что она чувствовала, когда вызывала магическую силу песни желаний. Время шло — оборотни больше не донимали путников в эту ночь. Но сознанием Брин овладели иные демоны.

Только к рассвету путники выбрались из Старой Пустоши и оказались в холмистой стране, граничащей на юге с Вороньим Срезом. Они вымотались до предела после долгой дороги и событий прошлой ночи. К тому же при свете дня идти было опасно — их могли увидеть. Поэтому, отыскав подходящее укрытие — маленькую лужайку в сосновом бору между двумя хребтами, — путешественники расположились там и проспали весь день.

А как только стемнело, они вновь отправились в путь, продвигаясь теперь на восток, вдоль горного хребта, подступающего к самой пустоши. Из чащи леса на нижние склоны выползли клочья тумана, нависая над тропой мягкой серой паутиной. Вершины Вороньего Среза, точно исполинские черные башни, вонзались в небо. Ночь была тихой и какой-то пустынной. Густые тени лежали на молчаливых утесах, лесах, туманной мгле пустоши. Не ощущалось ни малейшего движения в этом застывшем омуте тьмы.

Около полуночи путники остановились передохнуть. Они молча сидели, растирая сведенные мышцы и тревожно прислушиваясь к странному безмолвию ночи. А потом Коглин вдруг стал рассказывать Брин и Рону о своей магии.

— Это ведь тоже магия, да, — едва слышно шептал он, словно опасаясь, что кто-то может подслушать его. — Правда, совсем не такая, какой владеют странники. Это магия иного рода. Появилась она в стародавние времена. В века между рождением магии странников и угасанием силы эльфов и волшебного народца.

Старик подался вперед, и в его проницательных глазах появилось какое-то обвиняющее выражение.

— А ты, девочка, думала, старик, мол, и знать ничего не знает о древнем мире, ведь так? — почему-то спросил он у Брин. — Ан нет, я тоже кое-что смыслю в знаниях древнего мира, доставшихся мне от предков. Не друидов, нет. Но учителей, девочка, учителей! Было такое учение о всем сущем в мире, пока Большие Войны не уничтожили все!

— Деда, — осторожно вставила Кимбер Бо. — Объясни им.

— У-у-у, — раздраженно пробурчал Коглин. — Объясни им, она говорит! Ну а чем я, по-твоему, сейчас занимаюсь? — Он наморщил лоб. — Сила земли! Вот она, моя магия! Не заклинания или какое-нибудь там колдовство — нет, совсем-совсем другая! Сила, рожденная из элементов, что содержит в себе земля, по которой мы ходим. Сила земли. Всякие руды и камни, смеси и порошки. То, что можно увидеть глазами и потрогать руками. Раньше это называлось “химия”. Мастерство совершенно иного рода, чем те простейшие действа, которыми теперь обходятся в Четырех Землях. Да, вместе с гибелью древнего мира почти все знания были утрачены. Но кое-что все же осталось. Самая малость. Вот это и есть моя магия.

— То, что лежит у тебя в этих сумках? — спросил Рон. — Тот порошок, что взрывает огонь?

— Ха-ха-ха! — искренне рассмеялся Коглин. — И это, и еще много чего другого, южанин. Огонь можно взорвать, твердую землю обратить в болото, воздух — в удушающую пыль, плоть — в камень! У меня все для этого есть. И не только для этого, да. Всевозможные смеси: кусочек того, капля сего! — Старик вновь рассмеялся. — Уж я могу показать этим странникам то, чего они и не видали!

Рон с сомнением покачал головой:

— Гномы-пауки — это одно, а странники — совсем другое. Стоит Морду лишь пальцем шевельнуть, и ты обратишься в пепел. Мой меч, принявший в себя магическую силу друидов, — вот единственная защита от этих черных тварей.

— Тьфу, — в сердцах плюнул Коглин. — Что до защиты, то лучше бы ты обратился за этим ко мне Я и тебя защищу, и девочку!

Резкие слова уже были готовы слететь с языка, но горец сдержался и просто пожал плечами:

— Если уж нам придется столкнуться со странниками, мы будем оба ее защищать. Каждый — как может.

Он поглядел на Брин, ища поддержки, и девушка улыбнулась, соглашаясь. Ей ничего не стоило согласиться с Роном. Она ведь решила уже: ни того, ни другого не будет рядом. Если уж ей придется столкнуться со странниками, она будет одна.