Песнь Шаннары

Это был дар магии эльфов или ее проклятие. Именно так Вил Омсворд относился к магической силе, проявившейся в его дочери. Брин знала, что в глубине души отец боится эльфийских камней и того, что, они сделали с ним. Однажды Брин своей песнью заставила их собаку гоняться за собственным хвостом, пока та не свалилась в изнеможении, успев до этого вытоптать пологорода. После этого случая Вил еще раз поклялся себе, что ни один человек никогда больше не вызовет силу камней. Тогда же он спрятал их и никому не сказал где. С тех пор они и лежали где-то в тайнике. По крайней мере так думал Вил. Брин же не была уверена в этом — пару месяцев назад в семье зашел разговор об эльфинитах, и Брин заметила, как самодовольно при этом улыбается Джайр. Конечно, он ни о чем таком не говорил, но Брин-то знала, что от брата трудно что-либо скрыть. Наверняка он нашел тайник.

У входа в дом ее встретил Рон Ли, стройный мускулистый юноша, с рассыпанными по плечам и перехваченными поперек лба широкой лентой волосами. Он лукаво прищурил озорные серые глаза:

— Ты не хочешь нам помочь, а? Я тут тружусь как пчелка, а ведь я гость, черт возьми!

— И вовсе ты не гость. Ты у нас вроде как член семьи, — проворчала Брин. — Ну, что надо делать?

— Только вынести эти сумки, а так мы все уже сделали.

Сумки и кожаные кофры громоздились у выхода. Рон подхватил самый большой.

— По-моему, мама ждет тебя в спальне.

Он зашагал по тропинке к воротам, а Брин поспешила в дом. Как обычно, ее родители отправлялись в осеннюю поездку по дальним поселениям к югу от Тенистого Дола. Недели на две. На пять сотен миль от Дола не нашлось бы другого такого Целителя, как Вил Омсворд, да и во всей Южной Земле немного набралось бы столь искусных лекарей. Вот почему дважды в год, весной и осенью, родители Брин разъезжали по дальним деревням и оказывали помощь захворавшим людям. Эретрия всегда сопровождала мужа, за эти годы она не хуже его выучилась ухаживать за больными и ранеными. Конечно, эти поездки были вовсе не обязательны. Другие на их месте ни за что не потащились бы в такую глушь, но родители Брин были людьми щепетильными в вопросах долга и добросовестными: оба они посвятили жизнь исцелению больных и очень ответственно подходили к своим обязанностям.

На время их отсутствия Брин вменялось в обязанность присматривать за Джайром, а Рона Ли пригласили присматривать за обоими.

Когда Брин вошла в спальню, ее мать возилась с последней сумкой. Она подняла голову и, откинув с лица черные длинные волосы, улыбнулась дочери. Эретрия выглядела едва ли старше Брин.

— Ты не знаешь, где Джайр? Мы уже почти собрались.

Брин покачала головой:

— Я думала, что он с папой. Тебе помочь? Эретрия кивнула, обняла дочь за плечи и усадила ее рядом с собой на постель.

— Пообещай мне, Брин, что ты не будешь петь свою песнь желаний, пока мы с папой в отъезде, — ни ты, ни Джайр.

Брин улыбнулась:

— Да я давно уже этим не занимаюсь. — Она испытующе посмотрела в лицо матери.

— Ты — да. Но вот Джайр… хотя он, конечно, думает, что я ничего не знаю. Но как бы там ни было, пока нас с папой не будет, вы оба не станете забавляться с заклятием, хорошо? Ни одного раза. Ты поняла?

Брин смутилась. Отцу пришлось смириться с тем, что в его детях таится древняя магическая сила эльфов, но он не видел в этом ничего хорошего. С самого рождения магический дар был частью их существа. “Но вы же умные, способные люди без всякого колдовства, — часто повторял им Вил. — Чтобы добиться чего-то в жизни, вам нет нужды прибегать к этим фокусам. Будьте самими собой. Без обмана и волшебных песен”.

Эретрия была полностью согласна с мужем, хотя и не разделяла его уверенности, что отеческие наставления возымеют должное действие. Дети наверняка продолжат забавляться с заклятием. Хорошо еще, если в разумных пределах.

Но Джайр, похоже, не знал вообще никаких пределов. Порывистый и своевольный, он никого не слушал, особенно когда дело касалось волшебной песни. Если он был уверен, что все сойдет с рук, его ничто не могло остановить.

И все-таки в нем эльфийская магия проявляла себя по-другому…

— Брин?

Она очнулась от задумчивости.

— Да ладно, мама, ничего страшного, если Джайр поиграет с песнью желаний. Это же все так, несерьезно.

Эретрия покачала головой:

— Даже игрушка может стать опасной, если бездумно с ней обращаться. И ты должна уже знать, что эльфийская магия не безвредна, так или иначе, но она влияет на человека. А теперь послушай меня. И ты, и твой брат уже давно вышли из того возраста, когда папа с мамой должны думать за вас. Но добрый совет никогда не помешает. Нам бы очень хотелось, чтобы вы не пользовались вашей силой, пока нас с папой не будет. Все это привлекает излишнее внимание. А это нам совершенно незачем. Пообещай мне, что вы не будете обращаться к заклятию — ни ты, ни Джайр.

Брин медленно опустила голову.