Песнь сирены

Вильям ворочался на своей постели и с тоской думал о том, что даже сотня или тысяча миль, отделяющие его от Элизабет, не помогут ему заснуть. Расстояние не могло приглушить эту чарующую «песню сирены» – страстное желание близости с ней. Он не испытывал потребности физической близости – в лагере было достаточно проституток, но Вильям не хотел того, что было не лучше сосуда, в который можно опорожниться, как в ночной горшок.

Глава 9

Хорошо еще, что здесь, с армией, нет Ричарда. Вильям не верил в возможность своего участия в обычных развлечениях сюзерена, занимающих значительное место в лагерной жизни. Он радовался возможности сослаться на свою занятость, когда другие вассалы собирались повеселиться в городе.

Ему не было необходимости быть слишком занятым. Счета мог проверить и Раймонд. Очевидно, широкомасштабные военные поставки были как раз тем, что Раймонду по вкусу Раймонд… Вильям опять тяжело перевернулся.

Раймонд несчастлив. О, как он наслаждался войной! Он восхищался двумя небольшими сражениями, которые у них были. Возможно, Раймонд чересчур отважен, но он сильный воин и уверенно обороняется, не проявляя ложного геройства.

Раймонд ворочался с боку на бок, как и Вильям. Они делили одну палатку из-за удобства и экономии, и слишком часто, когда Вильям бодрствовал, то мог слышать, что Раймонд тоже не спит. Недавно появился другой симптом беспокойного состояния юноши – посмотрит грустными глазами на Вильяма, скажет «Сэр…» и замолчит. А если Вильям, пребывая не в духе или в задумчивости, спросит «Да, что?», вспыхнет и покачает головой: «Ничего. Извините, сэр…».

Израненное сердце Вильяма сочувствовало Раймонду. Как это тяжело: столько уже потеряв, не получить в награду женщину, которую любишь. Голодный блеск его глаз, когда из Марлоу прибыл посыльный с письмом от Элис, был душераздирающим. Почему Раймонд не может получить Элис, снова и снова спрашивал себя Вильям. Дочь, казалось, отчасти склонялась к этому. И уж, конечно, она окончательно отвергла в душе Обри, хотя, как призналась Вильяму, и не сказала об этом в разговоре с сэром Моджером, поскольку отказывать – дело отца.

Это известие заставило Вильяма отправиться в Херфорд на два дня раньше, чем его отряд, чтобы иметь возможность наедине обговорить все с Обри. Беседа стала только каплей в череде неудач. Обри, застенчивый, но гордый, признался, что не более стремится к Элис, чем та к нему.

– Я не знаю почему, сэр, – сказал мальчик, вспыхнув, – ведь она самая красивая девушка, какую я когда-либо видел, но… но…

– Не волнуйся, Обри, – ответил Вильям, облегченно вздохнув, ведь сын Элизабет, которого он любил, как своего, не будет страдать. – Я только рад, что вы с Элис думаете одинаково. Я был бы рад видеть тебя своим сыном но, полагаю, в данном случае не теряю ничего. Надеюсь, ты будешь любить меня, даже если нас и не соединят кровные узы.

Прозвучавший ответ полностью удовлетворил Вильяма но три дня спустя Обри пришел, ужасно бледный, просить его не рассказывать отцу об их разговоре, то есть о признании в том, что не любит Элис. Вильям успокоил Обри, так как признание по существу никак не влияло на вопрос о браке. Он опечалился бы, узнав, что мальчик страдает, но ни при каких обстоятельствах не собирается форсировать замужество дочери. Обри не стоит беспокоиться. Это дело Вильяма поладить с Моджером, и он легко может сделать это в интересах Элис, даже не упоминая имени сына Элизабет.

Так оно и было, но Вильям обнаружил, что не может сказать Моджеру об отказе, который, как он полагал, того огорчит и разочарует. Это уж слишком – сначала отвергнуть его сына (ибо это будет выглядеть так, раз Обри не может заставить себя публично признаться в своей нелюбви к Элис), а затем отнять у него жену. Стоило его мыслям вернуться к Элизабет, Вильям громко застонал.

– Вы заболели, сэр? – послышался озабоченный голос Раймонда.

Вильям опять едва не застонал.

– Нет, – сказал он, – спи, ради святой Марии.

Ответа не последовало, но Вильям знал, что Раймонд наблюдает за ним в темноте, и добавил:

– Я ел и пил только из наших запасов. Меня не тошнит и у меня ничего не болит. Спи.

Была и другая загадка. Две недели назад, когда они еще стояли в Херфорде, Вильям вернулся после охоты с графом и несколькими близкими друзьями и обнаружил в своей палатке жаркое и гуся с гарниром. Подарок не удивил его. Когда мужчины получают посылки из дома от любящих жен, они часто делятся с друзьями. Он не стал есть, поскольку был приглашен на обед в замок, но в спешке забыл оставить записку, чтобы Раймонд съел все. Потом кто-то из них забыл закрыть вход в палатку, и когда Вильям вернулся, то споткнулся о тело мертвой собаки.