Песнь сирены

– Да, верно. Люди, знающие уэльские обычаи, считают: их значительные военные силы расположены где-то поблизости. Если мы сделаем вид, будто вошли в деревню только за добычей, они, возможно, выставят против нас крупные силы. Им нравится уничтожать небольшие отряды противника и затем растворяться в лесах. Мы должны выглядеть как группа грабителей – нести бурдюки для вина, разбредаться по всей деревне в поисках добычи и иметь вид полупьяных. Мы будем слишком заманчивой приманкой, и они не смогут сдержаться. Раймонд поднял брови.

– Сказано хорошо, но в таком беспорядке всех нас перебьют.

– Надеюсь, нет. Как только они пойдут в атаку, ты подожжешь большой амбар, который мы обольем нефтью, – вот что будет в наших винных бурдюках. Когда дым станет заметным, а он поднимется в считанные минуты, к нам на помощь придет сэр Моджер, если на нас нападет небольшая группа. Если же в бой вступит большое войско, Моджер даст сигнал графу Херфордскому, который будет наготове.

– Я не привык к таким действиям, – сказал Раймонд, но его глаза загорелись интересом.

– Я тоже, – признался Вильям. – Я сражался в Уэльсе в молодости как оруженосец графа Честерского. Но тогда мы обороняли замки обычным образом или предпринимали иногда карательные рейды в деревни. Тем не менее, люди, воевавшие против старого принца Ллевелина считают – это лучший способ вовлечь уэльсцев в сражение.

– Надеюсь, что так, – ответил Раймонд, – но одного не могу понять. Они храбрые воины. Я мог убедиться в этом во время наших с ними стычек. Почему же их надо хитростью выманивать на битву? Почему они не нападают на нас и не прогоняют?

– В том, как они действуют, есть здравый смысл, – ответил рассудительно Вильям. – Уэльс – малонаселенная страна, и они не так хорошо вооружены, как мы. У них мало лошадей, и они не используют их в сражениях. В этой стране легко найти надежное убежище, из которого можно нападать на нас, а потом опять прятаться. Зачем им рисковать? Как я понимаю, такая практика всегда приносила им успех. Так зачем им менять ее? Будем надеяться, что сумеем их разозлить. Иначе до зимы придется охотиться за блуждающими огоньками, ничего не добившись.

– Онет, конечно же, я не хочу этого, – сказал, улыбаясь, Раймонд, – поэтому буду лучше готовиться к нашему сюрпризу.

Вильям увидел, с какой решительностью вышел молодой рыцарь, и улыбнулся. Настоящий пожиратель огня, но и сентиментальный в то же время. Приятно наблюдать, как наслаждается войной этот юноша. Вильям едва не засмеялся, когда понял, что чувствует себя лучше. Ничто так не излечивает от мук любви, как ожидание хорошей битвы. Он задумался. У них есть подробное описание деревни, он знал, где удобно остановиться, пока Моджер не приведет подкрепление, а при необходимости и основную часть сил. Оставалось сделать только одно – уточнить, где укроется Моджер и с какой стороны подойдет к деревне. Они уже обсуждали это, но уточнение плана накануне сражения не повредит.

По правде говоря, дело не так детально обсуждено, как следовало бы. Разве не смешно, он чувствует смущение, ожидая помощи от Моджера, будучи любовником его жены. Но что он мог возразить, когда де Боун предложил именно Моджера. Это было логичным. Они давние соседи и друзья и всегда помогут друг другу. Кроме того, де Боун хотел дать отцу своего любимого оруженосца возможность развлечься. Вильям даже скрипнул зубами от досады и отправился в лагерь Моджера. Он так много украл у этого человека. А теперь должен убедиться: Моджер сделал все возможное для успеха задуманного.

Глава 10

Незадолго до начала операции Вильям проверил готовность своих людей, которых должен был вести в деревню. Его не оставляли раздумья о том, почему Моджер выступил. Когда Вильям пришел обсудить с ним диспозицию отрядов, того уже не было. Моджер не мог забыть об операции – в этом можно было не сомневаться. В лагере Вильяма встретил человек с запиской для него, подтверждающей все оговоренное ранее. Правда, этот человек показался Вильяму больным и не больно умным.

– Не нравится мне это, – сказал Раймонд, когда Вильям давал ему некоторые последние инструкции. – Почему он уже выступил?

– Рвение, – ответил Вильям. – Знаешь, Раймонд, у Моджера очень небольшой военный опыт, поскольку аббатство обычно откупается, чтобы не посылать своих людей. Ты же видел, как он ликовал, когда граф Херфордский предложил ему участвовать в этой операции.

Это была правда, и Раймонд не стал ничего больше говорить, так как Вильям подал отряду сигнал выступать.

Но юноша чувствовал неприязнь к Моджеру, несмотря на то, что понимал всю нелепость своих подозрений. Логичнее было бы не любить Обри, но Раймонд не чувствовал к нему антипатии, скорее наоборот. Во всяком случае, он не беспокоился, сработает их хитрость против уэльсцев или нет. Раймонд предпочел бы затяжную войну. Когда она закончится, ему придется принимать решение относительно Элис, но только если выйдет невредимым из множества предстоящих сражений.