Песнь Сюзанны

Стивен Кинг Песнь Сюзанны

Тэбби, которая знает, когда это писалось

Тогда иди. Есть и другие миры, кроме этого.

Джон «Джейк» Чеймберз

Девушки бедной жизнь печали полна,

Видно, ни дня без забот не дано мне узнать.

Слепо бреду через жизнь совсем одна,

Нет ни друзей, ни подруг путь указать…[1]

Народная песня

Все, что угодно сделать Богу, и есть справедливость.

Лейф Энгер. «Мир, как река»

Строфа 1 Крушение Луча

1

— Как долго продержится магия?

Поначалу никто не ответил на вопрос Роланда, поэтому он задал его вновь, на этот раз подняв глаза на двух Мэнни, сидевших против него в гостиной дома отца Каллагэна, Хенчека и Кантаба, мужа одной их многочисленных внучек патриарха. Они держались за руки, по обычаю Мэнни. Старик потерял в этот день внучку, но, если и скорбел, на суровом, окаменевшем лице никаких эмоций не отражалось.

Рядом с Роландом — никого не державший за руку, молчаливый и смертельно бледный Эдди Дин. Чуть дальше, на полу, скрестив ноги, устроился Джейк Чеймберз. Причем затащил Ыша себе на колени, такого Роланд никогда не видел и, если ему кто сказал, не поверил бы, что ушастик-путаник позволит с собой так обращаться. И Эдди, и Джейка забрызгала кровь. Джейка — его друга Бенни Слайтмана. Эдди — Маргарет Эйзенхарт, в девичестве Маргарет из клана Красной тропы, погибшей в бою внучки Хенчека. И Эдди, и Джейк выглядели уставшими, не меньше устал и сам Роланд; между тем никто не сомневался, что в эту ночь рассчитывать на отдых не придется. Из города доносились приглушенные расстоянием треск фейерверков, пение и радостные крики.

Здесь же никто ничего не праздновал. Бенни и Маргарет умерли, Сюзанна пропала.

— Хенчек, скажи мне, прошу тебя, как долго продержится магия?

Старик рассеянно погладил бороду.

— Стрелок… Роланд… не могу сказать. Магия двери в этой пещере мне неведома. И это тебе хорошо известно.

— Тогда скажи мне, что думаешь. Основываясь на том, что знаешь.

Эдди вскинул руки. Грязные, с кровью под ногтями, они заметно дрожали.

— Скажи, Хенчек, — голос жалкий, потерянный, Роланд слышал такой впервые. — Скажи, прошу тебя.

Розалита, домоправительница отца Каллагэна, вошла с подносом в руках. Принесла чашки и кувшин с только что сваренным кофе. Хотя она и сменила залитые кровью, вымазанные землей джинсы и рубашку на платье, но в глазах застыл ужас пережитого. Они смотрели с ее лица, как маленькие зверьки из норок. Безмолвно разлила кофе, раздала чашки. И ей не удалось полностью отмыться от крови, отметил Роланд, беря одну из чашек. На тыльной стороне правой ладони осталось красное пятнышко. Кровь Маргарет или Бенни? Он не знал. Да и не хотел. Волки побеждены. Они могли больше никогда не вернуться в Калья Брин Стерджис, но могли и вернуться. Это забота ка. А вот их забота — Сюзанна Дин, которая внезапно исчезла, когда бой закончился, прихватив с собой Черный Тринадцатый.

— Ты спрашиваешь о кавен? — откликнулся Хенчек.

— Да, отец, — кивнул Роланд. — О стойкости магии.

Отец Каллагэн взял чашку кофе, кивнул, нервно улыбнулся, но не поблагодарил. По возвращении из пещеры он произнес лишь несколько слов. На коленях лежал роман «Салемс-Лот»[2], написанный человеком, о котором он никогда не слышал. Указывалось, что персонажи и события этой книги — вымысел, однако он, Доналд Каллагэн, был одним из главных героев. Жил в городке, где разворачивалось действие романа, принимал участие во всех ключевых эпизодах. Он уже перевернул книгу, осмотрел заднюю сторону супера и клапан, в странной уверенности, что увидит собственную физиономию (вернее, физиономию того Доналда Каллагэна, каким он был в 1975 году, когда все это и произошло), но фотография отсутствовала, да и об авторе романа издатели смогли написать лишь несколько строк. Живет в штате Мэн. Женат. До этого опубликовал роман, хорошо принятый критиками, если верить приведенным на задней стороне супера цитатам.

— Чем сильнее магия, тем она более стойкая, — ответил Кантаб и вопросительно посмотрел на Хенчека.

— Ага, — подтвердил Хенчек. — Магия и волшба, они едины. И разворачиваются назад. — Он помолчал. — Тянутся из прошлого, ты понимаешь.

— Эта дверь открывалась во многих местах и во многих временах в мире, откуда пришли мои друзья. — Роланд помолчал. — Я хочу, чтобы она открылась вновь, точно так же, как два последних раза. Самых последних. Такое возможно?

Они ждали, пока Хенчек и Кантаб обдумывали вопрос. Мэнни много и часто путешествовали во времени и пространстве. Если кто-нибудь знал, если кто-нибудь мог исполнить то, чего хотел Роланд, чего хотели они все, обращаться, несомненно, следовало к Мэнни.