Песнь Сюзанны

— Послушайте меня. Есть одна фраза, вроде бы на идише. Гей кокниф ен йом. Вы знаете, что она означает? Кто-нибудь знает?

Дипно откинул голову, расхохотался.

— Да, на идише, все точно. Моя мать все время повторяла ее, когда злилась на нас. Она означает срать в океан.

Эдди посмотрел на Роланда. Через пару лет один из этих мужчин, скорее всего, Тауэр, купит перстень-печатку с выгравированными на нем словами «Ex Libris». Возможно потому, каким бы безумным ни казалось это предположение, что Эдди Дин сам подбросил ему такую идею. И Тауэр, эгоистичный, жадный, жалкий, думающий только о книгах Келвин Тауэр, спасет жизнь отцу Каллагэну, который и увидит перстень у него на руке. Он, конечно, едва не наложит в штаны от страха (и Дипно тоже), но он это сделает. И… В этот момент взгляд Эдди упал на ручку, которой Тауэр подписал договор о продаже, обычную ручку «Бик клик»[68], и он наконец-то осознал значение случившегося. Они стали владельцами пустыря. Теперь пустырь принадлежал им. Не «Сомбра корпорейшн», а им. Роза принадлежала им! Ощущение было такое, будто ему только что со всей силы врезали по голове. Роза принадлежала «Тет корпорейшн», компании Дискейна, Дин, Дина, Чеймберза и Ыша. Теперь на них ложилась вся ответственность за судьбу розы, на горе и на радость. Этот раунд они выиграли. Однако, пуля по-прежнему оставалась в ноге.

— Роланд, — Эдди повернулся к стрелку, — ты должен кое-что для меня сделать.

10

Пять минут спустя Эдди лежал на кухонном линолеуме в нелепых, до колен, подштанниках, какие носили в Кэлла Брин Стерджис, держа в руке кожаный ремень, которые не один год перекочевывал из одних брюк Эрона Дипно в другие. Рядом с ним стояла миска, наполненная темно-коричневой жидкостью.

Дыра в ноге располагалась на три дюйма ниже колена и правее кости. Плоть вокруг нее приподнялась, образовав небольшой твердый конус. Кальдеру[69] этого миниатюрного вулкана заполнял блестящий красно-пурпурный сгусток крови. Под икру Эдди Эрон Дипно подложил два сложенных полотенца.

— Ты собираешься загипнотизировать меня? — спросил он Роланда. Потом посмотрел на ремень, который держал в руке и понял, каким будет ответ. — Черт, не собираешься, не так ли?

— Нет времени, — Роланд, который до этого рылся в ящике слева от раковины, направился к Эдди. С клещами в одной руке и ножом в другой. Эдди подумал, что это отвратительное сочетание.

Стрелок опустился рядом с ним на колено. Тауэр и Дипно стояли в гостиной, наблюдая за происходящим широко раскрытыми глазами.

— Корт дал нам один совет, когда мы были мальчишками. Мне тебе его повторить, Эдди?

— Если ты думаешь, что он поможет, конечно.

— Боль поднимается. От сердца к голове, боль поднимается. Сложи ремень сэя Эрона пополам и сунь в рот.

Эдди так и сделал, чувствуя себя круглым дураком и очень испуганный. В скольких вестернах он видел аналогичную сцену? Иногда Джон Уэйн прикусывал палку, иногда Клинт Иствуд прикусывал пулю, и вроде бы в каком-то телефильме Роберт Калп прикусывал именно ремень.

Внезапное воспоминание, удивительно яркое, возникло перед его мысленным взором, и ремень вывалился изо рта. Эдди даже вскрикнул.

Роланд, который как раз собирался промыть инструменты в антисептическом растворе, налитом в миску, озабоченно взглянул на Эдди.

— Что такое?

Какие-то мгновения Эдди не мог ответить. В груди не осталось воздуха, легкие просто сложились. Он вспомнил фильм, который вместе с братом смотрел как-то днем по телевизору в их квартире, расположенной в (бруклинском) (бронкском) Кооп-Сити. Обычно Генри, как более сильный и старший, выбирал, что они будут смотреть. Эдди, если и протестовал, то нечасто и недолго, потому что обожал старшего брата (затягивание протестов грозило Ожогом индейской веревки или Голландским захватом шеи). Что Генри нравилось, так это вестерны. Фильмы, в которых кому-то из героев рано или поздно приходилось прикусывать палку или пулю.

— Роланд, — голос слабеньким шепотом сорвался с губ. — Роланд, послушай.

— Я слышу тебя очень хорошо.

— Есть один фильм. Я рассказывал тебе о фильмах, так?

— Истории, рассказанные в движущихся картинках.

— Иногда Генри и я оставались дома и смотрели их по телевизору. Телевизор, в принципе, машина для показа фильмов дома.

— Некоторые говорят, для показа дерьма, — вставил Тауэр. Эдди пропустил его слова мимо ушей.

— В одном из фильмов речь шла о мексиканских крестьянах, тех же фермерах и ранчерах Кэллы, которые наняли стрелков, чтобы те защитили их от бандитов. Бандиты каждый год совершали набег на их деревню и увозили с собой урожай. Тебе это о чем-то напоминает?

Во взгляде Роланда читалось серьезность и, возможно, грусть.

— Да, конечно.

— И название городка Тиана. Мне оно всегда казалось знакомым, только я не мог понять, почему. Теперь понимаю. Фильм назывался «Великолепная семерка», и, между прочим, Роланд, сколько нас было в тот день в окопе, когда мы поджидали Волков?

— Вас не затруднит объяснить нам, о чем вы, собственно, говорите? — спросил Дипно. Спросил вежливо, но Роланд и Эдди проигнорировали и его. Роланд на мгновение задумался.