- Хора-хра-хаха! - монстр смеялся так самоотверженно, что складывалось впечатление, что ему не хватало воздуха, и он мог в любой момент задохнуться.
- Раз по вашей вине… я прибегла к такой неуклюжей и отвратительной форме… Так больше не надейтесь уйти отсюда живыми!
Прокричав последние слова, Сиона сделала шаг. От силы этого одного шага земля под её ногами покрылась трещинами, а тело вмиг очутилось возле Аксеи. Скорость этого огромного чудища поражало воображение.
Несмотря на то, что девушка всё время оставалась бдительной, ей удалось лишь краем глаза заметить надвигающиеся смертоносные лезвия. Даже погружённому во тьму сознанию было трудно поспевать за вампиром в его истинной форме.
Пролилась кровь.
Аксея инстинктивно среагировала на внезапную угрозу, как можно скорее отходя от этой атаки, но даже так она не оказалась достаточно быстра.
Когти, нацеленные на её голову, задели щёку, оставляя длинный характерный порез.
Темно-красная кровь медленно стекала по её броне, падая на платье. Доля секунды и порез покрыла черная субстанция. Симбионт по-прежнему оберегал тело своего носителя с легкостью залечивая эту царапину.
Нападение Сионы не нанесло большого урона, но сердце мечницы бешено билось в груди.
Ради тех, кто прямо сейчас подвергают свою жизнь опасности, а также того, кто беспрестанно ждёт её возвращения.
- Мне ещё есть ради чего стоит жить, а потому я не собираюсь становиться чьей-то закуской! - в её голосе чувствовались сила и стержень, что никогда не позволял ей просто сложить руки.
Сиона издала слабый смешок. Для неё всё выглядело так, словно слабый цыплёнок храбрится перед голодным волком. В голове вампира гуляла лишь одна мысль.
Кровь всё ещё стекала по её когтям, и это будоражило её аппетит.
Сиона поднесла руку к огромной пасти и как следует насладилась скромными, медленно падающими капельками темного алого нектара.
- Кровь дракона прекрасна как всегда! - протяжно проговорила, словно пытаясь вкусить каждую её нотку.
Именно это привлекло её внимание в самом начале. Слабый аромат дарованной ещё в самом младенчестве крови Кайроса.
Для вампира не отыскать большей сладости, чем жизненная сила высшего существа.
Конечно в других обстоятельствах она бы не отважилась на подобное, ведь абсолют являлся не тем, кому она могла противостоять, да и вкусив чистую кровь того было не тем, что могло выдержать её тело.
Именно поэтому Аксея считалась такой ценной жертвой. Девушка была слаба, а крови дракона в ней совсем мало, что идеально подходило для Сионы.
Персия слишком поздно осознала истинные намерения другой стороны.
- Ты хочешь вознестись? Стать равной Госпоже? - эволюция и вознесение так жили все вампиры, вплоть до правителей ночи.
- Именно! - ужасающий хриплый старческий голос подтвердил догадку Персии. Именно голод сейчас управлял Сионой и потому она могла сохранять ясность рассудка, иначе поддавшись ярости, некогда соблазнительная женщина как зверь бы металась от жертвы к жертве, ни о чём при этом не думая.
На это ранее рассчитывала Аксея, желая выиграть для себя некие преимущества, но к сожалению противник всё ещё ясно мыслил и простые уловки на ней не работали.
- А кто не хочет? Стать великой, избавиться от этого отвратительного вида, и что же для этого может быть лучше, чем кровь запрятанного незнамо где дракона? Малышка, - обратилась она к Аксее, - Я не знаю каким таким чудом тебе удалось заполучить такую драгоценность, но правда такого, что тебе ещё далеко до истинных драконов, а потому удача сегодня обернулась проклятьем!
- Ты осмелишься восстать против Госпожи?!! - прокричала Персия, ведь действия Сионы всё больше и больше напоминали бунт, что было непростительно.
- И что с того? Когда-то Госпожа уже сломила эти оковы, став абсолютом, за что я её и уважала, но теперь она пала и пришло моё время занять её место! Хра-хро-хаха!
Сиона вновь истерично засмеялась. Всё о чём она когда-либо мечтала сейчас предстало перед ней. Её съедало нетерпение, ведь стоит только протянуть руку, и она переродится. Станет кем-то совершенно другим. Одним из абсолютов этого мира!
Любая ошибка казалась непозволительной роскошью, а потому вампир всё ещё держала себя в руках и не предпринимала опрометчивых шагов. Никто не отменял воли случая.