Песнь торжествующего плебея

Ему это нравится. Ему это интересно. Это дает ему некоторое удовлетворение.

И до крайности редко он пишет для того, чтобы поведать человечеству некие новые, оригинальные мысли, которые его переполняют. Оригинальных мыслей у него, как правило, нет. (Редко, в незначительном меньшинстве случаев, они появляются позднее.)

Писатель-описатель, писатель-рассказыватель обычно начинает писать для того, чтобы изложить подразумеваемому читателю, то есть миру, то, что он, писатель, узнал и пережил – его познания и переживания предоставляются ему ценными и достойными общего внимания.

Писатель-создатель, придумыватель, фантазер – замахивается на то, чтобы создать что-то вовсе новое, а уж если не новое – так самое лучшее в своем роде.

3. Молодой писатель ясно извещен о том, что успех – это прежде всего труд, что талант – это несколько процентов таланта, а все остальное труд, и мысленно он как бы совершенно готов к тому, что писать – дело трудное, мучительное, долгое, и бесконечные переделки отнимают массу сил и времени. Он очень уважает труд.

На деле он обычно добивается того, что вот – впервые! составлены несколько предложений, вполне, вроде, нормальных. Отлично! Идет несколько абзацев и страниц. Кайф! И вот готов рассказ или глава повести (романа). Черт возьми – неплохо, нормально!

Так: проверим ошибки и огрехи. Поправим несколько слов на более выразительные. Ну?! Есть текст! Есть вещь!

Хоп! – и он начинает считать это, условно говоря, литературным произведением. Он еще не претендует на лавры (сознательно, во всяком случае) и в разговорах подчеркивает это. Он сам полагает, что – ну, может и плоховато. Но переделывать это сто раз до тех пор, пока не будет хорошо, он не готов. А как править? А чего менять? Уж, вроде, как вышло.

Он еще не умеет отстраниться от своего текста – как он впервые вышел из-под пера. Чем часто раздражает рецензентов и маститых, к которым обращается за отзывом. Они ему: пахать надо. Он им: конечно! А думает: надо-то надо, но это уже есть, ладно, следующее напишу.

Он еще не умеет работать. Он еще не разлепился и не размежевался с внутренним графоманом, который живет в каждом, кто начал писать. Это дело наживное – кто доживет и наживет.

Бывают отдельные случаи. Когда человек, еще не писавший, дивно владеет языком. И чувством композиции, соразмерности. И обладает вкусом. И – едва ли не главное для молодых – перевод мыслей и чувств в слова, а слов и фраз – из головы на бумагу или экран компьютера – этот процесс происходит как бы сам собой. Так бывает от природы поставленный голос оперного певца. Если это есть – молодого писателя можно поздравить. Но рассчитывать на это трудно.

Большинство молодых писать бросает. Большинство оставшихся становится кое-какерами. Ничтожное меньшинство научается работать до тех пор, пока не выйдет хорошо – иногда это означает до посинения.

4. Молодой писатель не умеет читать. Он читал до сих пор, как читатель – легкой рысью в походные перегоны.

Поэтому он постоянно изобретает деревянные велосипеды. У него захватывает дух от собственных удач – выразительных оборотов. Самостоятельно построенные банальности приводят его в авторский восторг.

Если он сунется в уважаемую им книгу и начнет перечитывать так, как будто сам это только что написал и хочет слово-другое поправить, если он начинает вот с таким настроем перечитывать классический (в широком смысле) текст медленно и с тщанием, как автор или хотя бы соавтор, морща лоб и шевеля губами – возникает интересная вещь. Он видит вдруг то, чего не видел в пять раз читанной книге до сих пор. Он видит, как составлены слова и как они отобраны. Он видит неожиданность и силу стыков слов и фраз, до которых трудно додуматься! А читаешь в нормальном темпе – и вроде все естественно и несложно. Ага!..

Молодой писатель, если он честный человек с серьезными намерениями, начинает учить себя читать. (Это напоминает разглядывание картины: с четырех шагов – здорово, естественно и просто, вплотную и в боковом свете – неожиданное и даже странное сочетание красок, мазков, линий.) Читая так, он набирает технику и профессионализм.

5. Изрядная самокритичность совмещается у молодого писателя с высокой самоуверенностью. Сознанием он готов признать, что написал так себе, средненько, плоховато даже – но подсознательно в нем живет память пережитых в процессе писания чувств и высокого внутреннего напряжения своего труда, и это не позволяет ему внутренне смириться с низкой оценкой своего труда.

Если брать такой аспект писательского труда, как свежесть чувств при работе, силу нервного напряжения, радость неожиданных озарений – то субъективно, как процесс, труд молодого писателя почти всегда заслуживает высокой оценки.

А вот результат – почти всегда заслуживает низкой…

Молодой писатель еще не может отделять качество процесса от качества результата. Он – как влюбленный в пике влюбленности.

Плоховато, если эта влюбленность в собственный творческий процесс затягивается. Тогда, при несовпадении качества процесса с качеством результата, и говорят о графомании.