Песнь ветра

– Богом я буду, когда пересажу, – скептически скривился Леха. – Но это завтра. Скомпоновать надо, настроить… Давай, Генадьич, проживи последний день с пользой.

– Угу, – кивнул начальник, встал и направился к двери, – попробую.

Через четыре часа Сергея Геннадьевича, обладателя рака легких третьей степени, главу ушлой, подозрительной компьютерной фирмы, сбила машина. Сбила, когда он, крепко задумавшись, слепо побрел через дорогу, где не положено. Покидая существующую реальность, Серега был очень обижен. А бог кибернетики Леха Хак, он же в разные периоды деятельности Леха Бот и Леха Чума, в этот момент ошарашено взирал на обнуленные данные.

Темные пещерные своды, едва просматриваемый мрак. Вонь. Иней на грубых каменных уступах. По виду или по какой-то непонятной, глубинной уверенности, вонь и холод, но ни того ни другого тело не ощущало.

Паника.

Серега, слепо шаря руками по искрящейся стеночке, побрел вперед. Гробовую тишину нарушала лишь далекая, усиленная эхом капель. Это ад, мать его, к бабке не ходи. Хотя что-то другое напоминала эта унылость, из давно позабытых детских книжек. Огненных котлов, по крайней мере, не наблюдалось.

Он вскоре вышел к реке – черной как смоль и почти такой же недвижимой. Дымящейся. Со сводов вяло лился мертвенный свет.

Из-за скального гребня показалась лодка. Огромное облегчение или, скорее, узнавание детских декораций Серегу развеселило.

– Эй! – заорал он темной фигуре у правила, и долгожданное эхо заплясало по сводам, возвращая ощущение реальности. – Никак сам Харон собственной персоной?! А как же «каждому да по вере его?» Че за развод, я не понял?!

Ответа он не удостоился. Лодка ткнулась в прибрежные камни, темная фигура требовательно протянула руку. Ладонь – старческая, узловатая, но крепкая – единственное, что явилось взору. Под черным капюшоном, казалось, клубилась тьма.

Серега шутовски похлопал себя по карманам и протянул свою руку запястьем вверх.

– Безнал. Пойдет?

Фигура провела ладонью над запястьем.

– Средств нет, – пророкотала тьма из-под капюшона с некой даже иронией. – Ищи обол, обманщик.

Усмешка у Сереги мигом слетела. Он примерно представлял себе, что тут случается с теми, кого не берут в лодку. Монету для Харона, насколько он помнил, умершему клали под язык. Вряд ли родня сообразила похоронить его по древнегреческому обряду, но Серега послушно начал обшаривать карманы нелепой хламиды. Вообще это сильно начало напоминать сон. Или небезызвестную "белочку". Обманщик, надо же…

Обол и вправду обнаружился в левом кармане. Серега скривился. Ну "белочка" же, вызывайте санитаров! Ткнув монету в протянутую ладонь, он, уже беззастенчиво отодвинув с дороги Харона, безуспешно попытался сплюнуть в дымящиеся воды, и, нахохлившись, уселся на носу лодки. Разговаривать с галлюцинацией он более не собирался, а та и не настаивала.

Лодка заскользила по водам, будто оснащенная бесшумным плазменным движком. Или скорее поползла, подобно змее. Воды сами несли ее, степенно и торжественно.

Плыли на удивление долго. Харон правил куда-то явно не туда – то по узким протокам, то сворачивая в незаметные мрачные отвивы. Это не переправа, а такси. Но столь неожиданным и сложным оказался маршрут, что Серега снова стал склоняться к мысли, что вокруг не его воспаленный бред, а какая ни есть реальность. Относительная, правда.

Лодка ткнулась в берег. Никакого обещанного древними баснями Цербера в пределах видимости не наблюдалось – ну и хорошо. Ходячих кошмаров ему только недоставало. На берегу стояла женщина. Богиня. Серега отвел глаза – смотреть больно. Глядя под ноги, шагнул на берег, неумело изобразил поклон.

– Я Персефона, владычица Тартара. За мной иди, обманщик, и не мешкай.

Ошарашенный Серега молча пошел куда велено, благо было, о чем подумать. Снова обманщик! А ведь она про безнал не слышала, значит… Значит, обманщик – его статус. Так, что ли? Категория прибывшего арестанта. А с какого перепугу? Кого он обманул-то? Че за поклеп?…

Тропа вилась меж заиндевелых скал. Это же скольким бедолагам надо было тут пройти, чтобы проложить – нашаркать – тропу в голой скале? Без обуви! Впрочем, ни холода, ни боли он так и не чувствовал – значит, телесные страдания здесь ему не грозят. Будем надеяться, не грозят.

Тропа обогнула последнюю скалу, величиной с дачный дом среднего пошиба, и Серега ахнул, застыв как вкопанный. Стылый пещерный сумрак бугрился небольшими горами, уходящими в бесконечную даль. И по каждой кто-то вкатывал на вершину камень. Видны, по сути, были только камни, нелепо ползущие по крутым склонам – люди, гораздо меньшие по размеру, едва угадывались в потемках. Персефона обернулась и удовлетворенно отметила ошарашенный Серегин вид.

– Кто Смерть дерзнул обманом миновать, века влачит, закатывая камни.

– Что за бред! – не выдержал Серега, дерзко взглянув в глаза ослепительному божеству. – Да сейчас каждый второй смерть обманывает! «Пользование медицинскими услугами» называется.

На лицо Персефоны набежала тень, она чуть помедлила с ответом.

– Асклепий нам не враг. И здесь не пациенты.