Песнь Зачарованного Леса (СИ)

— Ах, так?! Вот, значит, как ты лихо со мной обошёлся! Получай!

Тимрон, пытаясь защититься от шквала ударов, всё же нанёс свой. Зал осветила вспышка ослепительно-белого света. В следующее мгновение Тимрон узнал в лежащем на полу в крови прежнего, чуть бледного Эдиса. Его губы расплылись в улыбке, хоть он, по всему видимому, умирал. Тимрон наклонился над ним, чтобы помочь, перевязать рану, но эсколадец остановил принца рукой и сказал:

— Не надо. Я знал, на что иду. Знал, что умру.

— Нет, Эдис! Не губи себя! Позволь…

— Прекратите зря тратить время, Ваше Высочество! В Пророчестве ясно сказано: мне не жить.

— «Там друг иль враг в бою умрёт…» Но ведь алчность и эгоизм — вот кем был мой враг!

— Да, и ты справился с ним. Теперь я точно знаю, что тебе можно доверить и моё родное королевство. Вы будете отлично править новым, объединённым королевством. А ещё… Могу отдать Вам свою королеву. Она ведь… Любит Вас, как и Вы её. Прощайте, Ваше Величество. Ей сейчас наверняка нужна ваша помощь…

— Нет! — воскликнул Тимрон, чуть не рыдая от боли внутри. — Ты не должен был умереть! ­— Тело Эдиса рассеялось маленькими огоньками и слилось со звёздами на потолке. — Прощай… Я знаю: ты точно друг…

***

Масловы уже довольно долго шли по коридору. Он то становился совсем узким, и тогда приходилось протискиваться по одному, то очень широким, и тогда Никита даже держался за Богдана, чтобы не потерять его в темноте. Коридоры были извилистыми. Братья то и дело наталкивались на поворот, пока наконец их руки не упёрлись в дверь. Открыв её, Масловы на мгновение зажмурились — глаза уже отвыкли от света. Вокруг раскинулась большая поляна, где-то вдалеке шумел ручей, а рядом был высокий холм, на котором росли чудно переплетённые между собой деревья. Свежий воздух ударил в головы братьям, и им сразу же захотелось забыть о всех проблемах. Никита машинально сунул руки в карманы и обнаружил там записку. Он показал её брату, и тот прочёл её вслух: «На вершине холма вас решение ждёт, лишь тогда путь наверх вас к нему приведёт…». Дальше записка была оборвана.

— Значит, наверх? — Спросил Бодя, заранее зная ответ.

— Да. Но, по-моему, это надолго. — Никита упёрся взглядом в верхушку холма. — До вершины топать и топать.

— Быстрее выйдем — быстрее дойдём. Не ворчи, Никитосина.

Бодя разозлился. Ещё бы, всё время до этого Никита генерировал гениальные идеи, а вот теперь начал ворчать. Богдану показалось, что так сильно он ещё никогда не злился.

Начался долгий, почти нескончаемый подъём по холму. Никите сильно хотелось пить, было жарко, как в пустыне. Каждый шаг отдавал в голову, а ноги нестерпимо горели и гудели. Для Боди же путь казался почему-то гораздо более лёгким. Никитос воскликнул:

— Бодя, подожди! Ноги болят! И пить так хочется!..

Раздражению старшего брата не было предела. Бодя сжал кулаки, подавляя в себе его, а затем глубоко вздохнул. Вроде-как отпустило.

— Потерпи, Никита. Перевяжи шнурки на ботинках. Я думаю, где-то здесь должна быть вода.

Но они всё шли и шли, а воды нигде не виднелось и следа. Волшебное воздействие Храма всё больше ужесточало Богдана. Если младший брат и раньше частенько раздражал его своим поведением, то теперь его отчего-то раздражало всё: и походка Никиты, и его уставшее, вспотевшее лицо, и тихий шёпот, то и дело оповещающий о том, что брату трут кроссовки или хочется пить. Он пытался успокоится, взять себя в руки, но потом раздражение перестало его пугать, стало чем-то естественным. И когда Никита спросил у Маслова-старшего, не видно ли ему воды, тот набросился на младшего с нечеловеческим возгласом. Никитос от ужаса не успел даже вскрикнуть. Пальцы старшего брата уже сомкнулись на его горле.

— Бодя, хватит! Что ты делаешь? Мне больно! — Прохрипел младший, вцепившись в руки Богдана и отчаянно пытаясь защищаться и глотать воздух, как выброшенная на берег рыба.

— Надоел! — Богдан говорил ужасным голосом, а в его глазах точно отражалась вся мировая злоба. — Того тебе, этого! Ты всегда ведёшь себя так! Я жалею, что попал сюда именно вместе с тобой! — С этими словами он потянул Никиту на себя, а потом резко толкнул. Сквозь триумф злобы крик Маслова-младшего пробился в глубины Бодиного сознания. Глаза точно открылись заново. Бодя вдруг понял, что он натворил. Оглянулся. Никиты нигде не было, и старший брат очень испугался.

— Никитос! Некит! Ты где?

— Бодя? Это вправду ты? Ты это… Больше меня убить не хочешь?

— Ясное дело, хочу. Но только не до смерти же. Где ты? — Богдан старался ориентироваться на голос.

— Я тут! — Голос раздавался из ямы неподалёку. — Помоги выбраться!

Бодя заглянул в яму, куда свалился Никита. Яма была неглубокая, но вся из песка, и Богдан, попытавшийся было его вытащить, тут же в неё провалился.

Братья попытались было выкарабкаться, но яма точно становилась глубже и глубже. Наконец их взору открылась каменная пещера.

Богдан решительно стал на камень, а вот его брат замешкался и чуть было не провалился в яму, ведь яма продолжала уходить вниз. Никиту вовремя подхватил старший Маслов. Пути назад не было.