Песнь заполярного огурца. О литературе, любви, будущем

Я не оговорился: есть действительно два вида знания. Одно у нас, так сказать, отрефлексировано, мы понимаем, как работают те или иные закономерности, и даже умеем их исследовать. Но есть другое, которое мы получаем с рождения или накапливаем эмпирическим путем, хотя совершенно не понимаем, как это работает. Нильс Бор повесил над порогом подкову, а был при этом физик, рациональный человек. Однажды его корреспонденты спрашивают: неужели вы, физик, нобелевский-шнобелевский и бог знает какой лауреат, верите в такие вещи? Он говорит: а она, знаете, работает независимо от того, веришь ты или нет. Его московский друг Ландау своим высоким насмешливым голосом говаривал: «Современная физика может объяснить даже те вещи… которые не может представить». И вот в числе наших знаний о мире есть догадка о ярусности нашего существования, о тайном – несоциальном, неинтеллектуальном даже – разделении всех людей на группы и страты; и Бог устроил так, что люди разных ярусов почти не пересекаются. Иначе жизнь стала бы невозможна, потому что богатые все время убивали бы бедных, без всякой злобы, из чистого чувства вины; а бедные своими робкими, бедными ручонками поколачивали бы богатых (у бедных нет времени качаться в фитнес-клубах); а тупые порывались бы объяснять умным, что всю правду о мировой экономике и заговоре англосаксов знают Линдон Ларуш и Николай Стариков, пророк его. И бедным умным людям приходилось бы выслушивать этот злобный бред. Кстати, Николай Стариков не читает «Русский пионер», и это еще одно проявление ярусности, и я могу без всякого риска сказать тут про него, что он озлобленный смешной недоумок. Удивительно, что гугл и яндекс тоже соблюдают ярусность и не докладывают некоторым людям о некоторых публикациях, чтобы не портить им настроение и не засвечивать авторов. И в интернете – где, казалось бы, все равны, как на помойке и в бане, – тоже немедленно выстраиваются иерархии, этажи, вертикальные и горизонтальные ниши, и умный не забредет к дуракам и не порушит их уютный мир, в котором все на свете имеет максимально простое и противное объяснение.

Что случилось с мальчиком и девочкой из петербургского книжного магазина? Эта история абсолютно подлинная, хотя я не был ни тем мальчиком, ни тем однокурсником. Я был другом той девочки, чистый интеллектуальный треп и ничего личного. С ними случилось то, что я предпочитаю называть расслоением, и именно так назову когда-нибудь повесть об этом странном происшествии. Люди иногда уходят на другой план реальности, как у Бориса Рыжего: «Россия – старое кино. Когда ни выглянешь в окно, на заднем плане ветераны сидят, играют в домино. Когда я выпью и умру, сирень заплещет на ветру, и навсегда исчезнет мальчик, бегущий в шортах по двору. И густобровый ветеран засунет сладости в карман и не поймет: куда девался? А я ушел на первый план». Чтобы уйти на первый план, необязательно умирать – можно просто переместиться в другую среду или, если угодно, на другой уровень: этот процесс мгновенен, готовится он годами, а завершается в какой-то один роковой миг. Так разводило меня с большинством друзей. И разве не замечаем мы, что с некоторыми женщинами тоже расстаемся мгновенно и окончательно, безвозвратно? Ведь иногда расставание тянется годами, и тогда оба успевают измучиться и наговорить друг другу мерзостей. А иногда раз – и обрубило, и необязательно для этого, скажем, переезжать в Америку. Бывает так, что живете в соседних домах, но разошлись, и ап! – даже в одном магазине никогда не пересечетесь. Хотя ходите туда постоянно. Как сказал другой поэт: «И мы стояли за куском вареной колбасы в один и тот же гастроном, но в разные часы».