Песнь земли

Да, конечно. Она и сама об этом догадалась… Потом на Филиппу напала лихорадочная жажда деятельности. Стараясь отвлечься от пугающих ее мыслей, она вышла из зала и направилась в караульное помещение, чтобы засыпать известью уборную, потом вскопала маленький огород возле колодца, надеясь, что здесь в конце концов что-нибудь вырастет. Она посмотрела, как шьют женщины, похвалила их и сама на пару часов присоединилась к работе, сшив за это время еще одну тунику для Дайнуолда. Агнес пробежала старческими искривленными пальцами по тонкому шву и хитро улыбнулась. А Филиппа уже бежала в кухню — поговорить с Бенненом, долговязым пожилым мужчиной, знавшим чуть ли не все травы на свете, который командовал приготовлением пищи и умел из любого обычного блюда сделать чудо природы. Старая кухарка неплохо с ним ладила, что было весьма удивительно, потому что это мало кому удавалось. Филиппа обсудила с Бенненом сегодняшний обед; он называл ее хозяйкой и широко улыбался беззубым ртом. Дайнуолду следует всего лишь послушать, как говорят с Филиппой его люди, и он сразу почувствует себя в Сент-Эрте лишним. Филиппа даже сходила проведать кошку по имени Элинор и ее четырех котят, громко мяукавших от переизбытка здоровья.

Ночь казалась неимоверно длинной. Филиппе хотелось, чтобы Дайнуолд был здесь, рядом, целовал ее, боролся с ней, ласкал ее…

На следующее утро Эдмунд, наблюдая, как она крошит огромный кусок сыра и бросает его собакам, сказал:

— Ты плохо спала, дылда. У тебя помятый вид и темные круги под глазами. У отца есть отличная дамская лошадь, которая достаточно велика даже для такого гиганта, как ты. Поедем верхом, Филиппа, и ты не будешь так скучать по моему отцу. — Потом, немного подумав, добавил:

— Я тоже по нему скучаю. Нам обоим нужно проветриться.

— Я вовсе не скучаю, но с удовольствием прокачусь верхом.

Лошадь звали Дейзи. Это была спокойная и послушная кобыла. Улыбнувшись старшему конюху Оджену, ярко-рыжему и так густо покрытому веснушками, что невозможно было определить, какого цвета у него кожа, Филиппа подняла платье до колен и влезла на лошадь.

К ним приблизился Горкел:

— Хозяйка, с вами должны поехать стражники. Хозяин приказал мне…

— Понятно, — сказала она. — Хозяин боится, как бы я случаем не заплутала в обширных угодьях Корнуолла.

— Да, хозяйка, — ответил Горкел, глядя на нее. — Именно так. Сам я плохо езжу верхом, но позову людей, которые составят вам компанию.

День был солнечным, лишь иногда налетал легкий ветерок.

— Филиппа, ты выглядишь гораздо лучше, — заметил Эдмунд, когда они через три часа вернулись в Сент-Эрт.

— Не льсти мне, Эдмунд, а то как бы я по ошибке не приняла твои слова за попытку поухаживать за мной, — пошутила девушка.

— Я еще в своем уме, — презрительно хмыкнув, с мальчишеской важностью ответил Эдмунд.

— Вот именно что пока, — засмеялась Филиппа. Эдмунд не успел возразить, потому что в это время они въехали во внутренний двор и увидели мула, нагруженного свертками, и трех человек, судя по одежде — из Вулфитона, суетящихся вокруг.

Чудесная Кассия, эта маленькая принцесса, славная крошечная леди, как и обещала, прислала одежду! Филиппа развернула грубую ткань узла, и у нее перехватило дыхание. Платья, накидки, тонкие штаны, мягкое нижнее белье из хлопка и льна, ленты всех цветов, даже кожаные туфли, по-видимому, слишком большие для Кассии, с загнутыми кверху по последней моде носами! Так много всего и все такое красивое, что Филиппа почувствовала себя последней нищенкой. Один из мужчин вручил ей письмо от Кассии, в котором хозяйка Вулфитона благодарила Мери за гостеприимство в Сент-Эрте; Филиппа словно наяву увидела улыбку на лице Кассии, когда та писала эти строки. Конец письма заставил девушку озадаченно нахмуриться:

«…и не бойся, если события примут неожиданный оборот. Дайнуолд всегда поступает по-своему и в этом тверд и непоколебим. Не беспокойся, пожалуйста, потому что все будет так, как должно быть».

Интересно, что это значит?

Она скатала лист бумаги и убрала его, а слуги тем временем разложили одежду на столе в зале. Так много, и все для нее! Странно, но Филиппа уже забыла, сколько нарядов было у нее в Бошаме. И еще более странно то, как дорого ей стало это обычное, простенькое платье.

Напевая, девушка отнесла подарки в комнату управляющего и весело принялась за работу. Примерив Горкелу новую тунику, она послала его сказать детям, чтобы они набрали свежего тростника. Затем снова засыпала известью уборную в караульном помещении, потому что ветер с востока доносил в замок неприятные запахи.