Песни

Под столом лежит гитара
И пустая стеклотара,
На рассохшейся скамейке
Томик Фрейдкина раскрыт.
И живём, как в коммуналке:
Муза в виде приживалки,
Да пегас мой тугудумский,
Да герой мой паразит.
Паразит, паразит,
Ой, герой-паразит!
Ой, паразит мой герой,
Ой, паразит…

А вдали Парнасы высятся грядою,
Там лавинами метафоры шумят,
Строфы строго проплывают чередою,
А над ними рифмы звучные парят.
А тут сидишь и ищешь рифму к слову «днище»,
Собираешься «дружище» написать,
Эти трое мне орут: «Пиши — козлище!»,
Вынуждают под их дудочку плясать.

Тут у нас приют убогого пиита,
Эти трое пишут пульку на песке
С шумом, руганью: «А ваша дама бита!»
Атмосфера, как в портовом бардаке.
Господа, а не сбряцать ли нам на лире,
Миру что-то типа «Мцыри» рассказать?
А пегас кричит: Какие, на фиг, Мцыри!
Не видишь, я прикупил на мизере туза.

Я спел бы сладко, ласково
«Ля-ля» — по типу Баскова,
И чтобы не по матери,
А чтоб как херувим,
И чтобы без политики,
Чтоб прослезились критики:
«Какой светильник разума!
А мы его гнобим».

Бардак в моей гостинице,
Коньяк в моей чернильнице,
Конь скачет, Муза красится,
Герой ушёл в запой.
Какие, блин, наперсники,
Такие, блин, и песенки —
Ну что напишешь путного
С такою шантрапой.
Шантрапой, ой,
С такой шантрапой,
Шантрапой, шантрапой,
Шантрапой…

Дует свежий ветерок… И если честно,
Это свинство мне по нраву самому:
Обмакнёшь язык в чернильницу — прелестно!
Нет, ребята, нам меняться ни к чему.
Так что буду греть на солнце своё днище
И в процесс культурный камушки бросать.
Ну а кто там морщит нос? Отвянь, козлище!
Вот опять — хотел «дружище» написать.

Ну и всё.

Песнь о бодуне

Вставай, похмельная страна, пропели петухи,
Настало время Бодуна — расплаты за грехи.
Бодун придёт, как Командор, огромный, мрачный, злой,
Раздавит вас, как помидор, тяжёлою рукой.

Вот Солнца шар от двух бортов поднялся над Землёй
И хрип, и стон из тысяч ртов слились в протяжный вой.
Мой друг, не время клясть судьбу, — Бодун стучит в твой дом.
Вставай, народ! Все на борьбу с проклятым Бодуном!

Мерещатся малиновые хари,
Во рту — сушняк, пустыня Калахари,
Хотя вчера, как будто, не бухали.
По две бутылки — это ж не размах!

И, как плохой актёр, ты будешь снова
Играть царя Бориса Бодунова,
Кричать: «Полцарства за стакан спиртного!»
Мол, мальчики кровавые в глазах.

Иной юнец хлебнет вина, с утра кричит: «Бодун!»
Да ты не нюхал Бодуна, неопытный пачкун!
А истинный Бодун крупней, он страшен, как война.
Не знаешь, правда, что страшней: Бодун или жена.