Песни

Была уж карьера в зените,
Он крупным чиновником стал.
Тут, вдруг, бизнезмей-искуситель
На лапу ему взятку дал.

Тот гад был крутым бизнезмеем,
ГАИ трепетало пред ним.
Его величали евреем,
Хоть был он простой армянин.

А, в общем, неважно, кем был он —
Он дал, а герой наш урвал,
И десять заводов скупила
Компания «Юнайтед Братва».

И был арестован с позором
Герой наш, и шилась статья.
Шёл дым из ноздрей прокурора,
И лязгал зубами судья.

И слово сказал подсудимый,
Крестясь на незримый киот:
«Как есть сирота я галимый,
Прости, православный народ!
Теперь я готов хоть на плаху!»
Земной он отвесил поклон,
И рвал на груди он рубаху,
И свой целовал медальон.

И вот Президент наш однажды
Смотрел «Человек и закон».
В судебном одном репортаже
Фамильный узрел медальон.

Узнал он родного балбеса,
«Сынок!» — закричал Президент,
Тут я опускаю завесу
На этот тяжёлый момент.

Но там прослезились бы камни,
У всех защипало в глазу.
Даже хитрый начальник охраны
Служебную капнул слезу.

Узнав про такого папашу,
Блатные в Бутырской тюрьме
Подальше сынка от параши
Подвинули к теплой стене.

И урки ему говорили:
«Не плачь, говорили, братан!
Назначат послом в Аргентине,
Сошлют, на крайняк, в Ватикан».

Но был Президент непреклонен:
«Закон есть закон» — он сказал, —
«В Сибирь, так в Сибирь!» — и со стоном
И с плачем Указ подписал.

Бродяга, судьбу проклиная,
Поехал навстречу пурге —
Он стал губернатором края
В далекой сибирской тайге.

Рыдает отец, плачет мама:
«Замёрзнет, сопьется с тоски!»
И шлют ему верного зама,
И тёплые вяжут носки.

Послушайте дядю, ребятки,
Я дам вам бесценный совет:
Мальки, не берите вы взятки,
Если у вас, если у вас,
Если у вас папы нет…
Папы нет.

Философия

Быть философом не рай, но, однако же, приятно.
Плюс — тепло и не накладно: знай лежи, да созерцай!
Мир вокруг кипит в борьбе, ты ж — о вечном размышляешь
И супруге отвечаешь: «Отвали! Я — вещь в себе!»
Метафизики, теософы, агностики,
Слушьте, мужики, лапшу мне вешать бросьте-ка.
Говорю авторитетно, что материя дискретна —
Сразу, залпом, не зальёшь, а по глоткам спокойно пьёшь.

Любимцы муз, любимцы граций:
Гомер, Овидий и Гораций.
Что мне до них? Я сам — Платон.
С той разницей, что я — не он.

Чумовое бытие замутняет нам сознанье.
И в основе мирозданья — баксы, секс и питие.
Треснешь кислого вина и вздохнёшь: «Какая гадость!»
Объективная реальность в ощущеньях нам дана.
Гносеологи, неофрейдисты, мистики,
Где ж нам взять мозги? Их мало по статистике.
Ведь не зря ж сказал Сенека: «Нет ума — считай, калека».
И читаем мы Дюма — набираемся ума.