Песни

Ехали евреи из России прочь,
где росли, старели, коротали день да ночь.
Но мамою не называли —
все пинка от мамы ждали,
а дождались — стало им невмочь.

Ехали евреи вначале кто куда.
Думали — успеют на любые поезда.
Но Америка накрылась,
хоть Германия открылась.
В общем — оказалось, всем сюда.

Думали евреи на Родине осесть:
косточки погреем, будем сладко пить да есть.
Родину не выбирают, дома стены помогают,
если только эти стены есть.

Верили евреи — уж здесь наверняка
в теплом доме на постели разомнем бока.
Но что мы видим, что мы слышим?
Нету стен и нету крыши —
схар-дира[10], вот все, что есть пока.

Приехали евреи — черт их к нам принес.
Лишь Шамир, Шарон и Перец рады аж до слез,
да вот беда: Шамир — борец за мир,
ну а Шарон — против ООН,
так кто же за евреев — вот вопрос!

(О!) Перец — он раввин, и борода его бела.
Зорко смотрит он сквозь брюки, есть ли брит-мила[11]?
Кто прежде в партию не смог пройти —
так здесь пожалуйте в «дати»[12],
и будет жизнь приятна и мила.

Ну здравствуйте, славяне, с абсорбцией вас прямой!
Евреями мы были там, в России, за кормой.
Здесь же, в качестве нагрузки,
докажи, что ты не русский, —
словом, с возвращеньицем домой!

Ехали евреи…
Две тысячи лет ехали, ехали…
…и едут до сих пор.

20 августа — 29 декабря 1990

Еще о жизни

Так что же есть жизнь? Продолженье —
вот главное свойство ее.
Оценит размеры крушенья
и требует снова свое.

И снова накладывай пластырь,
заделывай в корпусе течь.
Живи! А про меньшую плату
не может идти даже речь.

И снова ударами весел
поставь по теченью челнок.
И все, что ты в панике бросил,
сложи аккуратно у ног.

Глотая, как слезы, потери,
сочти немудреный свой груз.
Вот видишь — плывешь. А не верил!
Тебя еще хватит на грусть.

На песню об этих утратах,
которые даже назвать
ты можешь решиться когда-то…
И все-таки лучше — молчать.

5 августа 1981

Жалоба-69

На собственный уставясь пуп,
мне думать стало все труднее.
Тем более — опять евреи…
Когда покой они дадут.

Гадючье племя, ей-же-ей,
что больше давишь — то живей.
А взвесить трезво — дело в нас.
Ведь сами вывели породу:
щенками их бросаем в воду
и закаляем всех как раз.

Гадючье племя, ей-же-ей,
что больше давишь — то живей.
А наш народ — наоборот:
в своем стремленье прокормиться
ленив, занежен, как патриций,
обильем всевозможных льгот.

Гадючье племя, ей-же-ей,
что больше давишь — то живей.
Нет, все же правда в этом есть:
права людей лишь развращают,
ведь вон евреи — выплывают,
а наших тонущих не счесть.

А я вот выплыл, ей-же-ей,
хоть и подлец, а не еврей.

26–27 августа 1969

Женский вальс