Песни далёкой Земли

Сирдара Бея раздражало неведение. Он не знал, кто из команды анонимно обращается к нему через корабельную сеть, сколько этих людей и есть ли среди них офицеры. Проследить источник не представлялось возможным. Конфиденциальность предусматривалась изначально. Гении прошлого, проектировавшие «Магеллан», встроили ее в сеть как стабилизирующий социальный механизм. Однажды в разговоре с главным инженером по связи он заикнулся, что неплохо бы иметь средства для отслеживания авторов анонимок. Коммандера Роклина это предложение шокировало, и пришлось срочно менять тему.

Оставалось лишь внимательно разглядывать лица членов экипажа, отмечая их выражения, вслушиваться в интонации голоса и вести себя так, будто ничего не произошло. Возможно, капитан реагировал чересчур остро, а случай на самом деле тривиальный. Однако он опасался, что семя мятежа упало на благодатную почву и продолжит расти с каждым днем, пока корабль остается на орбите Талассы.

Первый ответ, составленный после консультаций с Малиной и Кальдором, выглядел достаточно вежливо:

«От: Капитан

Кому: Аноним

В ответ на ваше сообщение без даты.

Согласен обсудить предложение либо по корабельной сети, либо официально на Совете корабля».

В действительности у капитана имелись серьезные возражения; почти половину взрослой жизни он готовился к чрезвычайно ответственной миссии — провести миллион человек через сто двадцать пять световых лет космоса. Если бы слою «священная» что-то для него значило, он назвал бы ее именно так. Лишь катастрофическое повреждения корабля или невероятное открытие, что солнце Сагана-2 вскоре превратится в новую, заставили бы его свернуть с намеченного пути.

Тем временем Бей уяснил, как следует действовать. Как и экипаж Блая, его люди деморализовались и чересчур расслабились. Ремонт незначительных повреждений морозильной установки после цунами занял вдвое больше времени, чем предполагалось. Темп жизни на корабле замедлился. Пора подхлестнуть команду.

— Джоан, — обратился капитан к секретарше, находившейся в тридцати тысячах километрах от него, — подготовьте отчет о работах по сборке щита. И сообщите первому помощнику Малине, что я хотел бы обсудить с ним график подъема.

Он не знал, удастся ли переправлять больше одной снежинки в день. Но попытаться стоило.

35 ВЫЗДОРОВЛЕНИЕ

Лейтенант Хортон оказался занимательным собеседником, но Лорен обрадовался, когда у того срослись сломанные кости и удалось наконец избавиться от соседа. До этого несостоявшийся утопленник узнал во всех утомительных подробностях, что молодой инженер связался с компанией волосатых красавчиков с Северного острова. Второй главный интерес в их жизни заключался в катании на серфингах с реактивными микродвигателями по вертикальным волнам. Хортону на собственной шкуре довелось проверить, насколько опасно это занятие.

— Странно, — прервал Лорен пылкое повествование. — Готов был поклясться, что ты на девяносто процентов натурал.

— На девяносто два, если верить личному делу, — весело ответил Хортон. — Но мне нравится время от времени экспериментировать.

Лейтенант шутил лишь отчасти. Где-то он услышал, будто стопроцентные натуралы невообразимо редки и считаются патологическими отклонениями. Всерьез он не переживал, но изредка задумывался и примерял эту фразу на себя.

Оставшись единственным пациентом в палате, Лорен убедил талассианскую медсестру, что в ее постоянном присутствии нет необходимости, по крайней мере во время ежедневных визитов Мириссы. Главный врач Ньютон, как и большинство докторов, разговаривала с подопечными откровенно. Она прямо заявила:

— Вам требуется неделя, чтобы полностью поправиться. Если так необходимо заняться любовью — пусть все делает она.

Естественно, к Лорену заходили и другие посетители. Он радовался всем гостям, за исключением двух.

Мэр Уолдрон сумела добиться от медсестры, чтобы ее пропускали в любое время; к счастью, она ни разу не столкнулась с Мириссой. Когда мэр пришла впервые, пациент притворился, будто находится чуть ли не при смерти. Вышло хуже некуда. Избежать обилия влажных поцелуев не удалось. Во второй раз — к счастью, его предупредили за десять минут — он пребывал в полном сознании, сидел, обложившись подушками. По странному совпадению, в это время проверяли состояние легких, и вставленная в рот Лорена дыхательная трубка не позволяла говорить. Проверка завершилась примерно через полминуты после ухода мэра.

Визит вежливости Бранта Фальконера смутил обоих. Мужчины побеседовали о скорпах, о работе морозильной установки в Мангровой бухте, о политике Северного острова. Обо всем, кроме Мириссы. Лорен видел, что Брант чем-то обеспокоен, даже смущен. Но последним, чего землянин ожидал, были слова извинения, произнесенные Брантом незадолго до ухода.